Последние отзывы

  100  

Услышав голос старушки, он подумал, что выбрал самого результативного из своих коллег. Худенькая помощница с хитрым личиком, бродящая в тапках и серьгах по неизведанным подземельям. Интересно, какие она надела сегодня? Жемчужные или золотые, в форме листка клевера?

— Жозетта? Я вас не отрываю от дела?

— Вовсе нет. Я шарю в одном швейцарском сейфе.

— Жозетта, в гробу был песок. Мне кажется, я нашел первое убийство.

— Подождите, комиссар, я возьму ручку.

Адамберг услышал в глубине коридора громкий голос Клементины.

— Говорят же тебе, он больше не комиссар.

Жозетта в двух словах пересказала подруге историю с песком.

— Слава богу, — прокомментировала та.

— Пишу, комиссар, — сказала Жозетта.

— Мать, убитая сыном в сорок четвертом году. Это случилось до высадки союзников, в марте или в апреле, все произошло в Солони, после похорон отца.

— Три раны в линию?

— Да. Двадцатипятилетний убийца скрылся. Ни фамилии, ни места я так и не вспомнил.

— И это очень старая история. Похороненная под спудом лет. Буду работать, комиссар.

— Снова ты называешь его комиссаром, — пробурчала где-то в глубине квартиры Клементина. — Такова жизнь, Жозетта.

— Звоните мне в любое время.

Адамберг спрятал телефон и медленно побрел к гостинице. Каждый внес свою лепту в эту историю. Санкартье, Мордан, Данглар, Ретанкур, Рафаэль, Клементина. Ну, и Вивальди, конечно. Доктор Куртен. Кюре Грегуар. И даже кардинал Ришелье. Возможно, даже Трабельман со своим чертовым собором.

Жозетта позвонила ему в два часа ночи.

— Так, — сказала она. — Мне пришлось влезть в Национальный архив и заглянуть на чердак полиции. То еще дельце.

— Сожалею, Жозетта.

— Да нет, все в порядке. Клеми сварила мне кофе, добавила арманьяк и поджарила гренки. Обхаживала меня, как подводника, готовящего торпедную атаку. Двенадцатого марта сорок четвертого года в деревне Коллери, в Луаре, состоялись похороны Жерара Гийомона, умершего в возрасте шестидесяти одного года.

— Он утонул в пруду?

— Да. Что это было — несчастный случай или самоубийство, — осталось невыясненным. Его лодка дала течь и затонула на середине пруда. После похорон и поминок сын усопшего — Ролан Гийомон, убил свою мать — Мари Гийомон.

— Я помню, что там был свидетель, Жозетта.

— Да, кухарка. Она услышала вопль, начала подниматься по лестнице, и парень сбил ее с ног. Он выбегал из комнаты матери. Кухарка нашла свою хозяйку убитой. Больше в доме никого не было. Никто не сомневался, кто убийца.

— Его задержали? — с тревогой спросил Адамберг.

— Нет. Предполагали, что он пошел в маки и мог там погибнуть.

— Вы нашли его фотографии? Газетные снимки?

— Ни одного. Шла война, сами понимаете. Кухарка умерла, я проверила в архивах. Комиссар, а разве наш судья мог быть тем убийцей? Ведь ему в сорок четвертом исполнилось сорок.

— Жозетта, он на пятнадцать лет моложе.

XLIX

Адамберг бродил по узким улицам Коллери, спиной чувствуя, что из-за занавесок за ним наблюдают. Убийство произошло пятьдесят девять лет назад, а ему требовалось найти живую память. Маленький городок пропах мокрой листвой, ветер разносил по окрестностям затхлый запах зеленых прудов Солони. Ничего общего с величавым порядком, царящим в Ришелье. Небольшое местечко с разномастными теснящимися в ряд домами.

Какой-то малыш показал ему дом мэра на площади. Адамберг предъявил удостоверение на имя Дени Лампруа и сказал, что приехал по поводу семьи Гийомон. Глава города был еще не стар и лично Гийомонов не знал, но все жители Коллери помнили ту трагедию.

В Солони, как и в любом другом маленьком местечке, невозможно добыть информацию быстро, задав пару вопросов на пороге двери. Парижская стремительность и раскованность были здесь не к месту. В пять вечера Адамберг сидел за покрытым клеенкой столиком и пил водку. Здесь никого не волновало, что он не снимает шапку. Мэр тоже остался в кепке, а его жена — в платочке.

— Обычно, — объяснял полнощекий, снедаемый любопытством мэр, — мы раньше семи пить не начинаем. Но визит комиссара из Парижа — это исключительный повод. Я прав, Жислен? — Он обратился за поддержкой к жене.

Жислен, чистившая на краешке стола картошку, устало кивнула, поправив пальцем огромные очки с замотанной пластырем дужкой. В Коллери люди живут небогато. Адамберг взглянул на женщину, проверяя, вычищает ли она ножом глазки, как Клементина, или нет. Она вычищала. Удаляла яд.

  100