Особенно,... 
70 
– Может быть, стоит оставить работу? Ну, решим мы вопрос с твоей интернатурой.
– Коля, вопрос давно уже решенный, – отрезала Вика. – Просто у меня сегодня приступ лени.
– Приступ лени и плохого настроения. Как Лиза, Гриша?
– Нормально, – Вика насторожилась. – Мультики смотрят. Мы скоро домой поедем. Там Стас елку должен был поставить, украшать собирались.
– Вика… зайка, ты только не посчитай меня сумасшедшим… – Николай опустил глаза и покраснел. – Что ты собиралась сегодня ночью сделать?
– Я?! – Вике показалось, что она бредит.
– Ну да, ты.
– А что я сегодня ночью собиралась сделать? – она попробовала взять себя в руки.
– Напомнить? Кто таблеток наглотаться хотел? Кому жить надоело? Кого дурные мысли замучили? Кто себя непонятно из-за чего в предательстве обвинять начал? – Николай пристально посмотрел ей в глаза. – Ты что, зайка, блажить начинаешь?
Вика побледнела и несколько минут испуганно смотрела на Николая. Людмила вряд ли успела бы что-то ему рассказать, пока была с ним в прихожей, тем более там был Дима. Оставалось предположить…
– Откуда ты знаешь? – чуть слышно спросила она, будучи заранее готова к ответу.
– А, если я тебе скажу, что всё это видел во сне?
– Я поверю.
– Продолжить?
– Продолжай, – она опустила глаза.
– Ещё я видел Диму. Только не говори, что это к дождю или снегу. Это было кое-что другое. Предательницей по отношению к нему можешь себя не считать. Открой глаза, оглянись вокруг.
– И что я должна буду увидеть?
– Ничего, – Николай шумно вздохнул и потушил окурок в пепельнице. – Ничего. Просто очнись. Умер Дима, а ты жива, и жить тебе ещё достаточно долго. Заживо похоронить себя не получится.
– Я не хороню себя заживо.
– По-моему, не просто хоронишь.
– Это только по-твоему, Коленька, – Вика вымученно улыбнулась.
– Да не только! Ещё раз повторю – никого ты не предаешь. Тебе за всё, что ты сделала для Димки за то время, что была с ним, все мужики на сто лет вперед простились.
– Перестань, Коленька, я ничего не хочу и никого не хочу.
– Точно… – произнес с досадой Николай и потер ладонью лоб. – Знал я, что ничего у меня не выйдет… напрасный это разговор.
– О чем ты? Почему ты так расстроился? Скажи, если я тебе в тягость…
– Совсем ты, зайка, чокнутенькая стала, – он тяжело вздохнул. – Что ты ещё придумаешь? Кому ты в тягость? Я тебе когда-то положение вещей уже объяснял. Могу объяснить ещё раз.
– Не стоит, я прекрасно помню, о чем ты мне говорил.
– Вот и хорошо, – он взял Вику за руку и, ласково поглаживая её кисть, сказал. – Зайка, ради Димки, не делай глупостей… Ладно? Ведь для него самым страшным было тебя потерять. Ну, вышло так, нет его больше… Думаешь хотел он тебя и младших оставлять?
– Знаю, что не хотел…
– Вот видишь… А от судьбы ведь не уйдешь. Про левачок твой я говорить не буду, это так, чтоб гормоны в голову не били… Я тебе о том, кто не только для тела, а и для души будет. Не бойся вокруг оглянуться. Ты же только пытаешься на свет высунуться и тут же назад. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – чуть слышно ответила Вика.
– Вот и прекрасно, вот и умница, – он поцеловал её руку. – Всё будет хорошо?
– Да, – кивнула Вика и, после паузы, глядя вниз, спросила. – Коля, про какой ты левачок говоришь?
– Про главврача твоего, Мишаню Орехова. Разве нет? – он пристально посмотрел на Вику. – Это у тебя, как говорят, мужик для тела. Ты его по-другому и не воспринимаешь. Грешишь с ним от случая к случаю, чтобы совсем плохо не становилось. Ты не волнуйся, он никому этого не говорил.
– Тогда откуда ты знаешь?
– А ты не догадываешься? – Николай снова шумно вздохнул. – Ведь догадываешься… Это у вас примерно через месяц началось, после того, как ты в интернатуру пошла.
– Да… – автоматически ответила Вика и обеспокоено спросила. – Ты что такой бледный? Тебе плохо?
– Ничего, пройдет… Сердце поджимает, – он посмотрел на Вику почти умоляюще. – Так мы договорились? Обещаешь? Прошу тебя, не хватит у меня сил ещё раз такой разговор завести…
– Обещаю, – чуть слышно ответила Вика. – А сейчас мне пора.
– Вика, ты обиделась?
– Нет, – она ласково взглянула на Николая. – Ты, Коленька, прав, я действительно теперь собственной тени боюсь.
– Домой приедешь, Игорю позвони. Он сегодня спрашивал, как ты.
– Ему что, тоже что-нибудь приснилось?
– У него спросишь при встрече. Я не знаю. Просто спрашивал, как ты.
70 
