59 
— Кассия, я хочу покататься верхом. Ты поедешь со мной. Она робко встретила его взгляд, но в глубине ее глаз он заметил многозначительный блеск, и от этого ему снова захотелось рассмеяться и выбраниться одновременно, распечь ее за столь нелепое и смешное невежество.
— Для меня это будет радостью, милорд, — сказала она нежно, и Грэлэм заметил на ее щеках две шаловливые ямочки.
Ровно через час Кассия с торжествующей улыбкой на губах появилась в конюшне, чтобы присоединиться к мужу. Пусть Бланш, пытавшаяся напугать меня, видит, что ей это не удалось, думала юная леди, невольно расправляя плечи. Она не собиралась ничего говорить Бланш, но при виде свояченицы мужа, отдающей распоряжения слугам, вся ее шерстка встала дыбом. Теперь, решила Кассия, когда она стала госпожой Вулфтона, управлять им — ее обязанность.
И она спокойно сказала Элис, женщине средних лет, по виду разумной и пользовавшейся уважением других слуг:
— Я хочу осмотреть ткацкие станки после того, как вернусь с прогулки. Думаю, нам всем нужна одежда…
— Я сомневаюсь, — резко перебила Бланш, не дав Элис времени собраться с мыслями и удивляясь тому, что эта тощая пигалица проявляет своеволие и силу характера, — сомневаюсь, что ваш… муж это одобрит. Он не слишком высоко ценит ненужные расходы и не склонен к ним.
— Речь идет об овцах Вулфтона и их шерсти, — возразила Кассия, — вряд ли милорд думает о таких вещах. Вопросы ведения хозяйства его не должны занимать.
— Старуха, которая умела ткать, умерла несколько месяцев назад. И больше нет никого, кто хотел бы взять на себя ее обязанности.
Кассия с изумлением смотрела на Бланш. Это же невероятно!
— Боюсь, что это так, миледи, — подала голос Элис.
— Да, — подтвердила Бланш с нежной улыбкой. — Я просила Грэлэма выделить деньги, чтобы нанять ткача для работы в Вулфтоне, но он отказал.
— Ладно, я должна об этом подумать. — Кассия чуть помолчала, потом продолжила: — Я научу служанок ткать и шить как полагается. Будь любезна, Элис, проследи, чтобы ко времени моего возвращения с прогулки все было готово.
Она знала, что ей не следует распускать язык. Но раздражение, вызванное Бланш, переливалось через край, и как только Элис оказалась достаточно далеко, чтобы не слышать их, она сказала:
— Удивляюсь, что вы не владеете этим искусством, Бланш.
— Я не служанка!
— В обязанности жены входит многое, в том числе и умение вышколить служанок, а не только различные привилегии, такие, как, например, удовольствие от общения с мужем.
Бланш побледнела. Значит, Грэлэм овладел девчонкой и притом ухитрился не причинить ей боли.
— Возможно, — сказала она ядовито, чувствуя, что ее разочарование берет верх надо всеми остальными чувствами, — когда ваш живот разбухнет, вы не будете получать такого удовольствия от похотливых домогательств мужа. Пока вы будете раздаваться вширь и страдать от тошноты, он не будет уделять вам много внимания, могу вас уверить. Возможно, он даже переселит вас в отдельную комнату, чтобы иметь возможность наслаждаться обществом других женщин.
— Вы говорите так, будто знаете это по опыту, — язвительно возразила Кассия; сердце ее глухо забилось от ярости.
— Я? — Бланш разразилась почти истерическим смехом. — Я не маленькая глупенькая девочка, считающая своего мужа галантным рыцарем. Сомневаюсь, что лорд Грэлэм оставался верным моей сестре хоть месяц!
— Лорд Грэлэм, — убежденно ответила Кассия, — честный человек. Конечно, я ничего не могу сказать о вашей сестре, но знаю, что мне он никогда не изменит.
Кассия, несмотря на свою уверенность и желание уязвить Бланш, почувствовала уколы совести; она не была слепа и понимала, что Бланш сама хотела бы выйти замуж за Грэлэма.
— Давайте не будем ссориться, Бланш. Вам не следовало лгать мне и сочинять нелепые подробности о близости мужчины и женщины.
Бланш пожала плечами.
— Значит, у вас больше возможностей, чем я полагала. Я вам не солгала. Просто мне не хотелось, чтобы вы слепо шли навстречу своей судьбе, как овца на бойню.
— Благодарю вас за заботу, — сухо ответила Кассия. — А теперь мне пора.
Кассия испытывала радость и гордость за себя. Что же касалось предупреждений Бланш, она расценивала их как проявление ревности. Соитие не было столь ужасным, как говорила Бланш. Разумеется, эта часть его тела причиняла некоторую боль, но все же она испытала и приятные ощущения от близости с мужем.
59 
