50 
— Мои волосы скоро отрастут, — сказала Кассия, заметив, что рыцарь не сводит с нее глаз.
Грэлэм обернул ее локоном свой палец.
— Ваши волосы такие мягкие. Как у ребенка. На щеках Кассии обозначились прелестные ямочки, которых Грэлэм не замечал раньше.
— Но, милорд, — ответила она шаловливо, — вы ведь не хотите, чтобы ваша жена оставалась ребенком.
Грэлэм хмыкнул и взъерошил ее кудри.
— Вы правы, миледи. Особенно я этого не хочу сегодня.
Ее глаза расширились, но Кассия не отвела их, а продолжала смотреть на него. Ему это было приятно. Повернув голову, Грэлэм сделал знак менестрелю Луи, французу, которого пригласил пожить в своем корнуоллском замке несколько дней. Низкорослый темноволосый человек с выжженной солнцем в непрестанных скитаниях кожей в течение всей трапезы нежно и негромко наигрывал что-то. Теперь же он вышел вперед и сел на скамейку прямо перед помостом, на котором стоял стол хозяина замка. Улыбнувшись Кассии, Луи сыграл несколько вступительных завораживающих аккордов на лютне.
— Посвящается вашей прелестной жене, происходящей из Бретани, милорд, — сказал он и, склонив голову, слегка тронул струны своего инструмента. — Я назвал это «Песней огня».
- Огонь в крови
- Влечет к любви,
- О дева из Бретани,
- И нежность глаз
- Вселяет в нас
- Мечту о гибком стане;
- И кровь кипит,
- И жар струит,
- И я мечтаю страстно
- Тебя обнять, к груди прижать
- И не страдать безгласно.
- Твоя улыбка, ангел мой —
- Я не встречал нежнее!
- Желаю быть весь век с тобой,
- О стань женой моею!
- Огонь, что в сердце у меня,
- Зажжен твоей красою,
- Одно спасенье от огня —
- Мне быть всегда с тобою.
- Я здесь стою,
- Тебе пою,
- К ногам твоим слагаю
- И песнь свою,
- И жизнь свою,
- И все, чем обладаю.
Его голос был нежен, как весенний дождик, и заполнял собой всё пространство примолкшего зала. Кассия застенчиво улыбнулась мужу. Грэлэм прижался плечом к ее плечу и сжал ее руку.
— Огонь, миледи, — поддразнил он её. — Скоро мы узнаем, правду ли говорит песня.
Заканчивая петь, Луи опустил голову и тихо наигрывал на лютне последние аккорды песни. Они были печальными и жалобными. Наконец он поднял глаза на Кассию и поклонился ей.
— Отлично исполнено, Луи! — крикнул ему Грэлэм, перекрывая своим зычным голосом восторженный хор похвал. — Я доволен не меньше, чем моя прелестная жена.
— Это для меня радость, милорд, — отозвался Луи. Он запел снова. Теперь это была песня о великом Роланде и о его гибели от рук сарацин в Ронсевальском ущелье.
Продолжая слушать менестреля, Грэлэм спокойно приказал жене:
— Идите в нашу спальню, Кассия. Скоро я последую за вами.
Кассия поднялась и кивнула окружавшим и придворным.
— Пусть Господь пошлет вам сладкие сны, миледи, — сказал вслед, улыбаясь, Гай.
Юная леди махнула ему рукой, потом повернулась и покинула зал. Гай перевел взгляд на Грэлэма. Никогда прежде его господин не обращался с женщиной так нежно. Супружество обещает быть счастливым, подумал он.
Грэлэм медленно потягивал сладкое вино и размышлял. Женщина должна желать мужчину. Значит, он заставит Кассию отвечать на его страсть, стонать в его объятиях и забыть до своих девических страхах. Пламя, горящее в его теле, согреет и ее. Хозяин Вулфтона допил свое вино и поднялся со стула как раз в тот момент, когда Луи закончил песню. Он заметил сосредоточенность на морщинистом лице Блаунта, улыбку Гая и понял, что ни один из его людей не сомневается относительно его намерений в эту ночь.
— Продолжай, Луи, — сказал Грэлэм менестрелю. — Что же касается вас, остолопы, — обратился он к своим людям, — слушайте и учитесь, — и вышел из зала, чувствуя себя по-дурацки, потому что все знали, что он идет к жене.
Поднимаясь по лестнице, суровый рыцарь как мальчишка перепрыгивал через две ступеньки сразу. Рывком открыв дверь спальни, он застал жену сидящей на постели и кутающейся в свой синий шерстяной платок.
— Идите сюда, Кассия. — Голос, его звучал непривычно мягко.
Она соскользнула с постели и зашлепала к нему босыми ногами. Грэлэм раскрыл ей объятия; она вошла в круг его рук и обхватила его руками за талию. Руки рыцаря сомкнулись, у нее за спиной и он нежно погладил ее плечи, стараясь изгнать из ее тела напряжение.
— Ты так сладко пахнешь, — сказал Грэлэм, вдыхая исходящий от нее аромат лаванды, и провел длинными пальцами по ее волосам, пропуская через них короткие пряди, поглаживая ее головку и ероша мягкие локоны у нее за ушами. Потом привлек жену ближе к себе и обнял крепче, слегка поднимая над полом, так, что она почувствовала твердость его проснувшегося естества.
50 
