40 
Кассия заметила, что ее муж хмурится, и пошла медленнее. Она видела, как углы рта сэра Гая приподнялись в сочувственной улыбке, крася его и без того привлекательное лицо, но ее глаза по-прежнему были прикованы к суровому лицу мужа.
— Милорд, — произнесла Кассия застенчиво и присела перед ним в глубоком реверансе.
— Вы здоровы, миледи? — спросил Грэлэм, не отрывая глаз от локонов, ласкавших ее маленькие ушки.
— Да, милорд, вполне. — Она кивнула сэру Гаю и еще полудюжине вооруженных мужчин, сидевших за другим столом и взиравших на нее с явным любопытством. Среди них она не заметила ни Стефана, ни других людей своего отца.
— А где Стефан, милорд?
— Он уже поел, миледи, — ответил сэр Гай, — и сейчас занимается тем, что готовит припасы для себя и своих людей на обратный путь в Бретань.
— Он… он собирается отбыть так скоро? Юная леди обратила на мужа вопрошающий взгляд своих огромных глаз.
— Я сообщу ему, когда настанет время отправляться в путь, — ответил Грэлэм.
Он поднялся, и от одного этого его движения решимость Кассии не трусить и не тушеваться вдруг куда-то пропала. Она молчаливо укоряла себя, уговаривала, что это глупо. Но он был таким огромным, таким суровым, что девушка почувствовала, как мысли ее в смятении разбегаются.
— А теперь поешьте, — обратился Грэлэм к жене. — Я должен позаботиться о герцоге Корнуоллском. Он собирается уехать сегодня. Гай, отправляйся с людьми на стрельбище. Со всеми этими празднествами они обленились и разжирели.
Рыцарь вышел из зала, не обернувшись и оставив Кассию на милость всех этих незнакомцев. Гай не хотел покидать оробевшую юную леди, но у него не было выбора. Он сделал знак своим людям, снова улыбнулся Кассии и тоже покинул зал.
Кассия скользнула на стул, стоявший рядом со стулом ее мужа. Она посмотрела на черствый хлеб и бледный незрелый сыр, и ее передернуло.
— Эта пища вам не подходит, миледи?
Кассия сжалась, услышав едва скрытую насмешку в голосе служанки, которая была так же молода, как и она, и довольно хороша собой — настолько же полненькая и округлая, насколько Кассия — тонкая и стройная. Волосы девушки были густыми и длинными и волнами струились по спине.
— Как твое имя? — спросила Кассия спокойно.
— Нэн, миледи.
Внезапно юной леди припомнилась служанка, остававшаяся в Бельтере не более трех дней. Она дерзила Кассии, вообразив, что двенадцатилетняя девчушка слишком молода, чтобы дать ей отпор. Теперь Кассия улыбнулась этим воспоминаниям.
— Нэн, — сказала она, продолжая улыбаться, — я хотела бы стакан молока и три ломтика свежего хлеба. Что касается этого сыра, то ты можешь съесть его сама или скормить свиньям.
Нэн с изумлением воззрилась на маленькую выскочку. Она нежно улыбнулась в ответ, но в тоне новой хозяйки прозвучал приказ, и это напугало Нэн.
— У вас ведь есть коровы, которых надо подоить или нет?
— Есть, — ответила Нэн, щуря глаза, — но хлеба больше нет и не будет до полудня.
— Принеси молоко, а за выпечкой хлеба я присмотрю сама.
Кассия кивнула служанке, показывая, что отпускает ее, и при этом молча моля Бога, чтобы та исполнила приказание. К облегчению юной леди, девушка, бросив на нее ненавидящий взгляд, выбежала из комнаты. Кассия заставила себя съесть холодный хлеб, оставленный мужем, одновременно стараясь разглядеть все вокруг себя. Она заметила по крайней мере дюжину служанок, затаившихся по углам зала, — всем им хотелось посмотреть на нее. Наметанный взгляд хорошей хозяйки отметил, что камыш был набросан на пол кое-как и не вполне прикрывал каменный пол. Он не был грязным, и запах гниения не оскорблял ее обоняния — видимо, камыш обновили по случаю приезда гостей, собравшихся на свадьбу. Но камышовая подстилка выглядела тусклой и здесь не было сладко пахнущих трав. Кассия провела рукой по столу. Он был плохо отполирован, стар и побит, и это был стол хозяина замка! Она только покачала головой. Деревянные балки вверху почернели с годами от дыма и сажи, и от этого зал казался еще темнее и мрачнее, чем был на самом деле. К тому же в нем было сыро и холодно. Возле ее стола стояли два древних умывальника, которые не чистили, возможно, долгие годы. Кассии хотелось немедленно взяться за слуг и заставить их приняться за работу, но воспоминание о суровом лице мужа удерживало ее и сковывало язык. Господином здесь был он, лорд Грэлэм де Моретон. Пока он не дал ей разрешения присматривать за его домом, она проявит благоразумие и будет держать рот на замке. На мгновение Кассия закрыла глаза, все еще сомневаясь в том, что муж оставит ее здесь. Он может потребовать аннулировать их брак и отослать ее. Он сам накануне сказал ей об этом — ведь их брак не был в полном смысле слова браком. Кассия содрогнулась. Она видела, как спариваются животные, и понимала, что нечто похожее мужчины делают с женщинами. Но никогда в жизни ей не доводилось видеть обнаженного мужчину, и потому она не вполне ясно представляла, как осуществляется половой акт. «Но если это могут терпеть другие, — думала она, — то и я смогу». Кроме того, она ясно понимала, что должна пойти на эту жертву, чтобы Бельтер не достался Жоффрею.
40 
