Последние отзывы

  163  

— Грэлэм, — едва слышно прошептала она.

Он бережно уложил ее на спину и спросил:

— Ты разрешишь мне любить тебя, жена?

Он не сделал ни малейшей попытки прикоснуться к ней, но терпеливо ждал ее ответа.

— Да, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты любил меня. Этого так давно не было, а ты оказался очень хорошим учителем.

Кассия заметила, как засияли его темные глаза при этих ее словах. Медленно, будто она была ценнейшим из сокровищ, он раздел ее, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловать. Когда ее груди оказались обнаженными, он улыбнулся ей, глядя на нее сверху вниз:

— Ты еще прекраснее, чем я представлял. Такая нежная. Медленно Грэлэм принялся целовать ее груди, прикасаясь языком к уже напряженным соскам. Когда раздался тихий стон, он освободил Кассию от остававшейся на ней одежды.

— Клянусь всеми святыми, — сказал Грэлэм глухим голосом, в то время как руки его гладили ее бедра и живот, — ты самое прекрасное из Божьих творений.

— Но я не так красива и совершенна, как ты, — ответила Кассия, оглядывая его тело.

— Скольких мужчин ты видела обнаженными? — спросил он с нежной усмешкой.

— Если бы и увидела другого нагого мужчину, вероятно, это вызвало бы у меня смех, потому что ни один не может сравниться с тобой.

Его пальцы нашли путь к сокровенному месту ее тела, гнездышку любви, и Кассия порывисто вздохнула. Бедра ее выгнулись как бы по собственной воле.

— Ты такая теплая и готова принять меня, — сказал Грэлэм, укладываясь рядом с ней. Он продолжал ласкать ее, ритмически проводя пальцами по ее телу, не отрывая взгляда от ее лица. И видел, как глаза ее затуманиваются все возрастающим желанием, а его тело полнится радостью, когда она тихо вскрикивает. Но он не дал воли желанию. Медленно и бесконечно бережно он лег между ее бедрами и, приподняв их, поцеловал ее. Тело ее содрогнулось. Ее бедра приподнялись, готовые принять его, и, почувствовав его в своем теле, она судорожно вздохнула. Когда его руки сомкнулись у нее за спиной, прижимая ее к себе, она застонала. Все время, пока они были соединены, Кассия снова и снова повторяла его имя и раскрывалась навстречу ему все больше и больше, приветствуя его семя в своем лоне, ощущая его глубоко в себе.

Ей был приятен его вес, и она все крепче прижимала мужа к себе.

— Нет, любовь моя, — Грэлэм нежно остановил ее, — я слишком тяжел для тебя.

Осторожно он высвободился и повернул ее на бок лицом к себе.

— Благодарю тебя, — сказала Кассия, прижимаясь лицом к его плечу.

— За что?

— За любовь.

— Тебе больше никогда не придется усомниться во мне. А теперь давай позволим себе немного вздремнуть, прежде чем ты снова будешь стонать от наслаждения в моих объятиях. Тени под глазами украшают тебя, но я предпочел бы, чтобы их не было.

— Я тоже, — сонно пробормотала Кассия. Она уснула, окутанная теплом его тела как коконом.

Кассия медленно просыпалась, не понимая ни где она, ни что с ней, чувствуя только, что снизу, от живота, по всему ее телу распространяется тепло. Грэлэм был снова с ней, глубоко внутри ее тела; глаза его продолжали пристально смотреть на нее, пальцы ласкали ее.

— Люблю тебя, — прошептала она, крепко прижимаясь к нему.

Он заставил ее положить руку между их соединенными телами, вынуждая прикоснуться к ласкавшим ее пальцам. Ее смущение было кратким и быстро рассеялось.

— Почувствуй, как ты желаешь меня, — прошептал Грэлэм, почти касаясь губами ее губ.

Он услышал ее стон и улыбнулся, удовлетворенный. Кассия высвободила пальцы и, дотронувшись до него, сказала:

— Я чувствую, как ты меня желаешь, милорд!

Глава 34

В мягком солнечном свете они шли рядом — рука Грэлэма обвивала стан жены, головой он склонился к ней, чтобы лучше слышать то, что она говорит.

— Грэлэм, мой отец понял! Недаром он так странно посмотрел на меня сегодня утром! Де Моретон усмехнулся:

— По крайней мере он теперь не считает, что я удерживал тебя в спальне насильно, и понимает, что я тебя не бил. Сияющая улыбка на твоем лице — свидетельство моей невиновности.

— Что касается улыбок — ты заметил, как на нас смотрел Рольф, да и остальные твои люди тоже?

— Я думаю, они радуются и чувствуют облегчение оттого, что их господин больше не похож на упрямого осла.

Кассия подняла на мужа глаза, сверкнувшие плутоватой улыбкой, и ямочки на ее щеках обозначились сильнее.

— Да, милорд, я тоже этому рада!

  163