Особенно,... 
59 
Потом возвращались к несчастным полонянкам опрокидывая их на траву или наклоняя головой вперед.
— Юля, не ходи сюда, — попросил боярин, ни жена, как обычно, не послушалась. Посмотрела на происходящее, заметно потемнев лицом. Взяла стрелу из одного из пучков, приготовленных на стене, наложила на тетиву, примерилась. Опустила оружие, разочарованно покачав головой:
— Далеко…
В лагере нехристей началось шевеление. Сразу много десятков татар быстрым шагом направились к лошадям, бродившим вокруг привезенного откуда-то и сваленного в десятки небольших кип сена. Заседлали, поднялись в седла, а потом массой в пару сотен всадников ринулись вкруг усадьбы.
В первый миг Юле померещилось, что пошел дождь — послышался частый дробный стук по крышам, земле, телегам. Но уже в следующие мгновения по двору пронесся болезненный вскрик, детский плач, конское ржание и предсмертное козье блеяние, раздались тревожные крики.
— В дом, все в дом, — замахал на смердов Варлам. — Под крышу прячьтесь, под телеги.
Только теперь Юля поняла, что сверху во двор сыплются стрелы.
При высоте стены в три человеческих роста, вдвое выше всадника, татары не могли стрелять через двор, надеясь сразить защитников у противоположной стены, и начали просто перебрасывать стрелы через стену, засыпая ими двор. Падая на излете сверху вниз, пехотная стрела с широким наконечником при попадании даже в обнаженное тело почти не втыкалась — так, на пару сантиметров, не более. Ребенка или козленка убить может, но взрослого человека — нет.
Зато, даже слегка задевая человека, такая стрела острыми краями рассекает одежду и оставляет длинные, долго кровоточащие раны. Попасть в столь малую мишень наугад почти невозможно — но каждый из двухсот татар выпускал по несколько стрел в минуту, и на усадьбу рушился самый настоящий железный дождь. Стрелы секли коров, насквозь пробивали, подсовали лошадей, ранили смердов.
— Прячьтесь, прячьтесь! — махал на них боярин, но к тому времени, когда каждый, из людей нашел себе убежище, несколько женщин оказались ранены, а один ребенок — убит. — У кого железного доспеха нет, прочь со стены! Пойдет на приступ, позову.
Панцирь и шлем самого Варлама, колонтарь Бажена и куяк Касьяна позволяли им не особо бояться «железного дождя», да еще пяток смердов оказались достаточно запасливы, чтобы сохранить в хозяйстве древнюю кольчугу или нашить сотню-другую железных пластин на суконную или кожаную куртку.
— Юля, уходи! Прячься!
— Отстань. — Женщина запалила фитиль, опробовала усовершенствованную пищаль, поводив стволом по кругу. Вроде, нигде не застревает, не заедает.
— Черт! — не выдержал боярин. — Вот ведьма! Касьян, закрой ее щитом!
Татарская орда пошла вокруг крепости на второй круг.
— Смерд! — спохватившись в последний момент, закричала Юля убегающему со стены бездоспешному мужику. — Шапку дай!
Она сунула шапку под приклад, прижала ее к плечу, повела стволом, наводя на мчащегося первым татарина. Нажала спуск. Вспышка на полке, огненная игла в сторону — место первого всадника уже заняла плотная толпа.
Б-бах! — пятьдесят картечин, разлетясь в широкий конус, пробили в конной массе широкую просеку. Мчащиеся позади не успели отреагировать, и их кони начали спотыкаться, кувыркаясь по уже лежащим телам. Задние налетали на передних, увеличивая общую свалку.
Варлам Батов любовался этим зрелищем не меньше минуты, потом спохватился:
— Важен, к левой пищали беги, фитиль поджигай! Я к правой встану.
Однако спешка была теперь вовсе ни к чему: татары прекратили свою гонку и отступили на холм. Хотя истинные потери от выстрела оказались смехотворны: пара убитых лошадей, да три раненых, один убитый и один раненый ногаец, плюс еще пятеро покалеченных в свалке коней и столько же — воинов, тем не менее, впечатление у врагов сложилось яркое и незабываемое. Оказаться жертвой нового залпа не хотел никто.
Пока татары приходили в себя. Юля забила в пищаль новый заряд и выглянула наружу. Там свежая сотня выстраивалась в два ряда на дистанции примерно двухсот саженей, словно собиралась устроить парад. Женщина хищно поводила стволом пищали, потом сплюнула: дробовики — а именно так начали называть подобное оружие в двадцатом веке — один черт дальше двухсот метров не бьют.
Татары натянули луки, метясь в чистое небо, пустили облако стрел, забарабанивших по стене. Две из них гулко стукнули в щит, который держал над боярыней Касьян. Все ясно — их решили засыпать стрелами с безопасного расстояния. А поскольку для хорошего выстрела издалека нужно и лук со всей силы натянуть, и прицелиться — степняки и стояли на месте, а не неслись вскачь.
59 
