56 
— Что ты намерен делать, Хок? — спросил он, протягивая сыну чашку чаю.
Тот опустошил ее одним глотком и сразу налил вторую. На его лице так и оставалась гримаса неудовольствия.
— Тебя интересуют мои планы? Что ж, я не собираюсь их скрывать. Я буду проводить с женой каждую ночь, пока она не забеременеет.
— Так. Дальше!
— Как только это случится, я вернусь в Лондон, чтобы продолжать жить по-человечески.
— Я припоминаю, что уже слышал вчера нечто подобное.
— Ни сегодня, ни завтра, ни когда бы то ни было мои планы не изменятся, отец.
— А ты знаешь, что Белвиса больше нет здесь — он уехал три месяца назад.
— Маркус ничего мне об этом не сказал, — удивился Хок.
— Это потому, что час в твоем обществе, без сомнения, довел молодого человека до полуобморока. Со мной этот номер не пройдет, дорогой сын.
— Да уж! — буркнул Хок.
— Терять таких людей, как Белвис, — непростительная расточительность.
— Я предложил Маркусу поступать с племенным заводом, как он считает нужным. Белвис, конечно, вернется, если его как следует попросить.
Маркиз почувствовал, что с него довольно, и поднялся. В глубине души он считал себя старым занудой. Может быть, предоставить молодоженам самим разобраться со своими проблемами? Может быть, вернуться в «Чендоз»?
Нет, он не мог так поступить. Сначала нужно было добиться от Фрэнсис правды.
Фрэнсис плотнее закуталась в шаль. Она спаслась бегством в залитый солнцем сад из библиотеки, необъятной до жути. Чтобы прочесть все книги, хранящиеся в мрачноватом помещении с сотнями полок, ей потребовалось бы несколько жизней.
А снаружи царила весна. Ее свежесть и сладость чувствовались и в чистом, словно промытом воздухе, и в ласковых порывах теплого ветра. На деревьях набухли почки, некоторые из цветочных кустов торопились зазеленеть в предвкушении раннего цветения. Должно быть, летом сад выглядел чудесно.
Минут десять Фрэнсис перебирала достоинства Десбо-ро-Холла, стараясь приучить себя к мысли о том, что отныне и навеки это ее дом. Кончилось тем, что ее охватила невыносимая тоска по «Килбракену». Фрэнсис присела под старым замшелым дубом, прислонившись к грубой коре комля. Она думала, что увидит Лох-Ломонд, стоит толь ко закрыть глаза, но вместо этого ей явилось лицо мужа и в памяти зазвучали слова, сказанные за чаем.
«Чего же ждать? То, что он сказал, — правда от первого до последнего слова. Ее вид достаточно ужасен. Поэтому он вряд ли изнывает от желания выставить себя на осмеяние».
Фрэнсис совсем уже решила ненадолго избавиться от своего маскарадного костюма, но тут на горизонте появился Хок. Он шел к миниатюрному озеру с берегами, выложенными мозаикой, — шел медленно, с низко опущенной головой и, казалось, был погружен в глубокую задумчивость. Его густые черные волосы блестели в лучах вечернего солнца.
Фрэнсис воспользовалась тем, что ее не замечают, чтобы окинуть мужа беспристрастным взглядом стороннего наблюдателя. Военная выправка позволяла его широкоплечей, несколько массивной фигуре выглядеть статной. Он был красив, даже с избытком наделен мужской красотой, этот Филип Десборо, граф Ротрмор. Но и только.
Словно услышав эти мысли, Хок повернулся в ее сторону.
— Фрэнсис, — сказал он без удивления, направляясь к
Дубу, под которым она сидела.
— Да, милорд.
— Филип.
— Да, конечно. Отсюда прекрасный вид, не правда ли? Может быть, вы знаете, кто и когда устроил это озеро?
— Оно здесь с начала прошлого века. Воплощенный проект одного из моих предков, у которого голова была забита всякой чепухой… — Он помолчал, ероша волосы. — Э-э… Фрэнсис, я хочу попросить прощения за то, что сказал за чаем. Это было жестоко и несправедливо с моей стороны. Не твоя вина, что…
— Что? — спросила она с самым простодушным видом.
— Нет, лицемерить я не стану. Твоей вины тут тоже хватает.
— Я бы сказала: только моя вина тут и есть, — но это совершенно не важно, по крайней мере теперь.
— Не понимаю, о чем ты, — сказал Хок медленно. Фрэнсис пожала плечами, не глядя ему в лицо.
— Еще я хочу извиниться за прошлую ночь. Больше такое не повторится.
— Вы больше никогда не прикоснетесь ко мне? — воскликнула она, не помня себя от облегчения. — Это значит, вы покидаете Десборо-Холл?
— Не совсем так. Я имел в виду, что впредь не буду забывать про крем. Ты можешь больше не бояться, что будет больно.
Так, значит, речь идет о креме, подумала Фрэнсис с упавшим сердцем. Она заметила, что смотрит на губы мужа. Он ни разу не поцеловал ее, даже из чистой любезности
56 
