Последние отзывы

  77  

— Нет, не совсем, мисс Брэнди. Иногда бредит и говорит невпопад. Прошло шесть лет, но он все еще зовет ее.

Мэбли покачал головой. Брэнди уставилась на него.

— Ты говоришь о Марианне?

— Да, мисс Брэнди, я думаю, он никогда не забудет то время.

Мэбли так устал за ночь, что вот-вот готов был упасть. Он плюхнулся на стул и закрыл глаза, вспоминая, каким изможденным вернулся герцог из Франции. Вслух старик произнес:

— Его друзья так беспокоились тогда за него. Даже король прислал свои соболезнования. Грустное было время, да, грустное.

Брэнди взяла себя в руки. «Марианна мертва, — подумала девушка, — а я жива! Если ему хочется увидеть привидение, он его увидит».

— Иди спать, Мэбли, ты на ногах не стоишь. Мэбли скрылся за противоположной дверью.

— Вы позовете меня, мисс, если он уж очень разбуянится?

— Конечно. Запри дверь, пожалуйста. Его светлость и так в опасности, а мне не хочется лишний раз думать о том, что кто-то может застрелить его.

Мэбли ушел, заперев за собой дверь. Он минуту постоял посреди комнаты, где жил уже несколько недель. Подумав о том, что Мораг перестилала ему простыни, старик громко икнул. Он, как и леди Фелисити, больше всего на свете мечтал оказаться дома, в Англии. Молился, чтобы его светлость побыстрее выздоровел, дабы уехать подальше из этой страны, где люди так смешно разговаривают, едят странную пищу и дышат морским, пропитанным солью воздухом.

Старик медленно стянул с себя пиджак и посмотрел на закрытую дверь. Он нахмурился: нет, все-таки плохо, что Брэнди охраняет его светлость в одиночку, лучше бы это делал, к примеру, мистер Джилз. Упрямая все-таки эта мисс Брэнди, и она, несомненно, без ума от герцога.

Мэбли не любил леди Фелисити. Он считал, что его светлость поторопился с помолвкой. И, разумеется, не мог не заметить разницы между прежней герцогиней и будущей. Жаль, да, жаль, но ничего не попишешь.

Брэнди молча стояла возле кровати герцога. Его лицо было красное и горячее. Она вытирала ему лоб мокрой тряпочкой, а когда касалась плечей и шеи, он начинал метаться, бормотать что-то непонятное, прятать лицо в подушку или пытался отвести ее руки в сторону.

— Шшшш, — успокаивала Брэнди.

Она откинула одеяло, чтобы ему легче было дышать, и накрыла простыней, которая прилипала к телу, и сквозь ткань проглядывали черные волосы на груди герцога. Он задышал ровнее, перестал метаться, но лихорадка еще не оставляла его.

Брэнди еле держалась на ногах. Хоть бы он поправился поскорее!

Еще полчаса она провела рядом с ним, а затем развела огонь в очаге, и оранжевые языки пламени стали лизать дрова. Затем снова переоделась в ночную рубашку, набросила на плечи накидку и, забравшись в кресло, заснула.

Проснулась Брэнди от того, что кто-то ругался и бормотал. Моментально девушка подскочила, кинулась к герцогу и увидела, что из его глаз капают слезы. С болью в голосе он бормотал:

— Марианна, Марианна. Если бы ты только поверила мне… сказала мне. Я бы попытался их спасти… Марианна, неужели ты сомневалась во мне… Слишком поздно… я приехал слишком поздно.

— О нет, Ян, ты не виноват. Не стоит винить себя в ее смерти. Тихо, любовь моя, тихо. Я люблю тебя больше, чем она. И никогда не брошу тебя.

Он начал метаться из стороны в сторону, размахивать руками, и Брэнди, боясь, что рана откроется, села рядом и обняла его за плечи, стараясь успокоить.

— Тихо, Ян, лежи спокойно.

Он почти кричал. Ему мерещилась гильотина, огромный топор, который падает на тоненькую шейку Марианны. И Брэнди поняла, герцогиня отправилась во Францию, чтобы спасти своих родителей. Но почему она не сказала ничего мужу? Почему?

— Это не твоя вина, Ян, — повторяла она снова и снова, желая, чтобы он услышал ее. Брэнди коснулась пальцами его губ и щекой прижалась к щеке герцога.

Но он по-прежнему шептал имя Марианны. Желая прогнать прочь видения прошлого, Брэнди поцеловала Яна, и тот ответил ей. Может быть, герцог просто пытался что-то сказать, но так или иначе девушка страстно желала обнять его, крепко прижать к себе, чтобы его руки заскользили по спине, ребрам…

Она сознавала, что не нужно этого делать, ведь он не понимал, что творит. Ян принял Брэнди за свою первую жену. Она попыталась высвободиться, но он только крепче схватил ее.

— Ян, нет, не нужно, — шептала девушка, но на самом деле сгорала от желания и понимала, что лжет себе и ему.

Неожиданно его губы зашевелились, и герцог посмотрел на Брэнди широко открытыми глазами:

  77