Особенно,... 
17 
— Прости, хозяйка, — склонила голову гостья, — но я готовила ее себе на смену.
— Я знаю, поэтому и прошу прислать именно ее. У твоей ученицы куда больше магического опыта и знания, нежели у любой из хозяек и учениц на всей границе. Этот опыт сейчас будет важнее при создании прохода в иной мир, нежели в святилище.
— Слушаюсь, хозяйка, — со вздохом смирилась гостья.
— Еще я даю тебе в помощь, дед, дозорного Ярополка. Он никудышный воин, но хороший колдун. И ты можешь оставить себе Аристона для мелких поручений. Место для выполнения обряда открытия ворот я назначаю здесь, в своем саду. Оно тебя устраивает, Велемир?
— Вполне, хозяйка.
— Тогда объявляю приказ отданным! — Женщина хлопнула в ладоши. — Выполняйте.
* * *
Зимняя ночь отличается тишиной. Особенно в городе. Никому не приходит в голову гулять по улицам с магнитофоном в руке, нет мотоциклистов, редко проезжают машины. Далеко растекается над искрящимся снегом желтый свет фонарей, одиноко смотрит с морозного неба круглая луна.
За десять минут Трофимов дошел до Пулковского шоссе, пересек его и потопал к кооперативным гаражам. Оттуда работяще затявкали сторожевые собаки.
— Счастливые, вас через пять часов спать отпустят, а мне в это время только на линию выезжать.
Псины надрывались так, словно их за хвост волокли на субботник. Саша показал трудягам язык и направился к стадиону мясокомбината.
Скамейки на трибунах скрылись под высокими сугробами, и ветер почти бесшумно сметал с них снег на футбольное поле; нервно дрожал фонарь возле пустого табло, тихо и неразборчиво бормотал громкоговоритель. От холода стало пощипывать кончик носа.
Ничего страшного. Полдороги уже позади.
По темной от высоких тополей дорожке он дошел до ярко освещенного Московского шоссе. Никаких машин, город как вымер. До дома оставалось минут десять. В тишине далеко разносился резкий хруст снега под ногами, кончик носа почти онемел, мороз забирался в хваленые замшевые перчатки. Ноги тоже начали подмерзать.
Саша уже миновал детский садик, когда сбоку померещилась тень. Он обернулся и…
— Вот это да-а!.. — вырвалось совершенно невольно.
— Что случилось? — Девушка, примерно с него ростом, сверкнула голубыми глазами. Точеный носик, удивленно приподнятая бровь, алые, но явно не накрашенные губы, безупречное каре серебристо-белых волос и роскошнейшая песцовая шуба до самой земли.
— Вот это да! Я и не думал, что на свете бывают такие роскошные дамы!
— Правда? — Она кокетливо скосила глаза и поправила пушистый воротник.
— Еще бы! И не страшно гулять по ночам в такой шубе?
— А что со мной может случиться?
— Соблазнится кто-нибудь да и украдет вместе с шубой.
— Так прямо и украдет? — Она звонко засмеялась. — Ты-то ведь не хватаешь.
— Мне на работу через четыре часа, боюсь, спрятать не успею, — пожал плечами Трофимов. — А то бы уже в мешок засунул! И бегом, пока не поймали!
— Мешок? — Она задумчиво подняла глаза к звездному небу. — Нет, в мешке мне не нравится.
— Можно и другое что придумать. Давай послезавтра встретимся, и я тебя осторожно, культурно украду?
— Послезавтра?
— Ну что ты зачирикалась, Синичка? Шутит человек: ночь на дворе, вот и морочит тебе голову спросонок, — услышал Трофимов низкий мужской голос и внезапно понял, что красавица гуляет не одна. Неподалеку ехидно улыбался спортивный русоволосый парень с тоненькими усиками. Он был одет в брюки-дудочки, легкие ботинки и клетчатый пиджак, несмотря на мороз расстегнутый на груди. Парень обнимал за плечо стройную девушку в короткой дубленке. К их компании явно принадлежал и высокий старик с посохом. Старик стоял в рясе с откинутым капюшоном — длинные иссиня-черные волосы рассыпаны по плечам, а на грудь опускается столь же черная окладистая борода.
— Шутишь? — переспросила девушка.
— Проверим? — предложил Трофимов. Говорил он, конечно, не всерьез. Не верилось ему, что у простого водилы может завязаться что-то серьезное с владелицей песцовой шубы стоимостью в полтора «Икаруса». Но почему бы и не рискнуть? Он повторил:
— Проверим? Послезавтра?
Парень громко засмеялся. Девушка обернулась к нему, потом посмотрела на Сашу:
— Нет, послезавтра не получится. Но если ты не забудешь и не передумаешь, и через месяц, в полнолуние, придешь на это место… — она многозначительно прикусила губу, — то я разрешу меня немножечко украсть… Придешь?
17 
