104 
— Приехали. — Трофимов облегченно откинулся на спинку сиденья.
Синичка вышла на свежий воздух, сладко потянулась.
— Здорово! Мне здесь нравится.
— Тебе везде нравится, — откликнулся Саша, тоже выбираясь из машины. — Вопрос в том, насколько здешние места соответствуют нашим требованиям.
— Как сложно ты выражаешься, — не то восхитилась, не то подколола Синичка и поднялась на цыпочки. — Храм стоит. Перед самым кладбищем. Я сейчас вернусь.
Она буквально растаяла в темноте. Трофимов заботливо обошел машину, ничего не разглядел и уселся на толстом, крепком бампере дожидаться колдуньи.
Ночную тишину не столько разрывали, сколько усугубляли плеск волн, стрекотание кузнечиков. Сильно, но приятно пахло свежеструганой древесиной. От реки веяло прохладой.
Трофимов поежился, слазил за одеждой, разложил ее на горячем капоте. Откинул сиденья, готовясь ко сну.
— Кто ты такой, сын мой? — Низкий, глубокий голос принадлежал невысокому священнику в тяжелой рясе, с большим, массивным крестом на груди. Поверх символа веры мелко подрагивала длинная тощая бородка.
— Да так, прохожий, — пожал плечами Саша.
— А пошто в неглиже рядом с храмом Господним шастаешь?
— Одежда мокрая, — миролюбиво ответил Трофимов, кивнув на капот.
— Сие не важно, — отрезал священник и приказал:
— Облачись.
— Говорю же: мокрое все, — повторил Саша.
— Я тебе сказал, облачись! — повысил голос поп.
— А пошел ты на… — начал злиться Трофимов.
— Да ты богохульствуешь! — задохнулся служитель Божий. — Под стенами Господними! А ну сгинь отсюда, нехристь проклятый!
Однако тут Трофимов вспомнил, что сюда вот-вот вернется Синичка, которую встреча с настоящим попом отнюдь не обрадует, и сам шагнул вперед:
— А ну вали отсюда, старый хрен, со своими советами!
— Да ты…
— Пошел вон, пока я тебе по шее не накостылял! — Саша попытался сграбастать попа за грудки.
— Да я тебя… — Но тут священник осознал, что собеседник не шутит, и отступил, спасая бороду от захвата. Остановился, погрозил кулаком:
— Ну я тебя!..
— Давай, давай, счастливо, — помахал ему Трофимов и отвернулся.
— Исчадье дьяволово, сатанист проклятый…
— Ты еще здесь? — удивился Саша. — А плавать ты умеешь, придурок?
Священник намек понял и ушел, бормоча себе под нос проклятия. Трофимов вздохнул с облегчением. Вскоре показалась и Синичка. Она подбежала, обняла Сашу за шею, крепко поцеловала.
— Ну как? — спросил Саша.
Девушка кивнула.
— Тогда — спать. Завтра еще назад ехать, а послезавтра к четырем утра на работу.
Откинутому автомобильному сиденью до постели, конечно, далеко, но Трофимов с удовольствием поспал бы часов до десяти, если бы не требовательный стук в окно:
— Эй, кто там? Выходи!
— Какого черта? — зевнул Трофимов и опустил стекло. У машины стояли вчерашний поп и молоденький сержант милиции.
— Это они, Степка, они! — дрожащим от злости голосом затараторил священник. — Сатанисты!
— Степка? — удивленно приподнял брови Трофимов. Милиционер густо покраснел и решительно потребовал:
— Предъявите документы!
— С чего бы это вдруг? — вяло поинтересовался Саша. Как и всякий советский человек, Трофимов понимал, что сталкиваться с милицией куда опаснее, нежели с бандитами, поскольку от бандитов хоть отбиваться можно, а милицию защищает его величество ЗАКОН. Но, как и все остальные граждане, он мирился с неизбежным злом — ведь при нападении «незаконных» преступников бежать за защитой можно было лишь в ту же самую милицию. Однако в данном конкретном случае Саше вовсе не улыбалось, чтобы кто-то попытался выяснить личность Синички, а потому он решил вызвать огонь на себя, упереться рогом, использовать все законные и околозаконные способы, лишь бы вымотать представителя власти до самой крайней степени. Пусть с ним мучится, авось не до девушки будет.
— Я говорю, документы предъявите! — повторил милиционер, еще не понявший гнусной трофимовской сущности.
— А почему я должен документы вам показывать? Кто вы такой? — тоже повторил свой ответ Саша.
— Я — здешний участковый, — сообщил сержант.
— Если бы вы были участковым, то в первую очередь представились бы согласно инструкции, — вежливо сказал Трофимов и поинтересовался:
104 
