Последние отзывы

  172  

…В глаза ударил яркий солнечный свет. Во рту было сухо, голова казалась тяжелой, как чугунное ядро. Потолок был белым-белым, пахло лекарствами и ещё чем-то непонятным. Саша попробовала сесть, но слабость не дала этого сделать. Тогда она предпочла просто повернуться на бок. Что-то было очень непривычным в собственном теле, чего-то не хватало. Саша прикрыла глаза и постаралась вспомнить, что же с ней произошло. Воспоминания казались кошмарным сном. Самым главным в этих воспоминаниях был тот жалобный писк ребенка, который она услышала последним. «Конечно! Я же родила ребенка! Нашего с Олегом… Наверное, мальчика… Нужно встать и узнать всё подробно», – решила Саша. Она открыла глаза и снова попыталась подняться. На этот раз ей даже удалось сесть. «Сейчас чуть-чуть передохну и совсем встану. Что бы только на себя набросить? Неудобно как-то в одной рубашке… Неужели мать не догадалась мне халат захватить?» – подумала Саша. На лоб упала прядь волос. Она подняла руку, чтобы убрать волосы и невольно вздрогнула – кисти рук были забинтованы, а пальцы стали черно-синего цвета.

– Куда это ты, красота моя, Александра, собралась? – услышала Саша знакомый мужской голос.

Она повернулась и немного растерялась. В палату вошел дядя Валеры Ламинского – Игорь Александрович. Саша привыкла его видеть в «штатском» и поэтому в светло-голубом медицинском костюме с бейджиком на левом кармане и низко надвинутом на лоб колпаке, он показался ей очень строгим. Только теперь она вспомнила, что Ламинский-старший – врач. Саша сидела и растерянно смотрела на него.

– Так куда ты собралась? – повторил он вопрос. – Что, кто-то разрешил вставать?

– А что, нельзя? – пролепетала Саша.

– Ну, сегодня, пожалуй, ещё нельзя. Ложись-ка, я тебя посмотрю. Как общее состояние?

– Не знаю. Голова тяжелая и очень пить хочется.

– Сейчас скажу, чтобы тебе попить принесли только немного. Животик подставляй… – он очень осторожно начал ощупывать живот Саши. – Есть хочешь?

– Кажется, нет.

– А пора бы и захотеть. Так, ну здесь всё в порядке… рубашонку подними, – он посмотрел грудь Саши и нахмурился. – Сейчас придет акушерка и хорошо тебя перевяжет. Несколько дней, а то и пару недель, грудь будет болеть и нужно будет перевязываться, если не хочешь нажить мастит. Пить не особенно много, молока избегать, сыр и орехи пока не есть. Завтра я посмотрю и, возможно, чтобы всё это побыстрее у тебя прошло, назначу что-нибудь. Так, ручки покажи. Болят?

– Нет, я их вообще почти не чувствую. А зачем меня перевязывать? – Саша удивленно посмотрела на него. В душу закрались скверные предчувствия.

– Сашенька, чтобы молока у тебя не было, – снисходительно пояснил Ламинский.

– Как «чтобы молока не было»? Почему? Как же я кормить буду?!

– Кормить ты не будешь, – он снова нахмурился.

– Что-то не то? – забеспокоилась Саша. – Кто у меня родился? Где мой ребенок?

– Ты что, ничего не помнишь?

– Ничего. Так… отрывки какие-то неясные…

– Родился мальчик, – теперь Ламинский смотрел куда-то в сторону, мимо Саши. – Вес – один пятьсот, рост сорок пять сантиметров… Только вот умер твой мальчик через час после рождения. Ты ещё в себя тогда не пришла. Прими мои соболезнования.

– Как… умер? – у Саши перехватило дыхание. – Почему?… Не может быть…

– К сожалению. После того, как ты упала с лестницы… Конечно, это всё ужасно, но с такими повреждениями он не мог выжить. Слава Богу, что ты сама жива осталась.

Саша лежала и смотрела в белый-белый потолок. Пустота, которая была внутри, поглотила её полностью. Не было даже слез, чтобы заплакать. Она осталась совершенно одна. Ламинский посидел рядом с ней несколько минут молча, а потом позвал:

– Саша, ты меня слышишь?

– Да… – она медленно села и посмотрела на Ламинского. – О какой лестнице вы говорите?

– Как «о какой»? – он почти удивился. – С которой ты упала. Сегодня утром, ещё часов в десять, приезжали твои родители, муж, его родители, в общем, целая делегация родни, и все бурно сокрушались о том, что ты вчера вечером упала с лестницы. Вышла встречать мужа, у тебя закружилась голова, и ты покатилась с лестницы. Очень все переживали о том, что хоронить ребенка без тебя придется.

– Почему без меня?

– Тебе нужно будет полежать здесь ещё, как минимум, дней десять. У тебя ведь тоже дела очень серьезные. Сашенька, ты меня, извини, но ты хорошо понимаешь, о чем я говорю? – он очень внимательно посмотрела на Сашу.

  172