Особенно,... 
147 
– Откуда?
– Вон из-за той двери, – Олег указал на дверь подсобки. – Здесь всё продумано. Печку я растоплю, когда умоюсь и переоденусь.
Пока Олег приводил себя в порядок, Саша села прямо на пол и расплакалась. Она и сама не могла сказать, почему теперь плачет, но слезы катились и катились по щекам. Теперь не было дождя и ветра, теперь была возможность согреться и нормально отдохнуть. Сейчас Саша особенно осознавала, что в своих бедах виновата только она сама. От этого сознания становилось плохо вдвойне. А ещё очень плохо становилось потому, что Олег совершенно нею не интересовался. Он вел себя подчеркнуто холодно, если не насмешливо и почти презрительно. Саша за последнее время отвыкла от такого отношения к себе. Ей даже хотелось, чтобы он назвал её Волковой.
Вернулся Олег. Теперь на нем были сухие джинсы и футболка. Он бросил мокрую одежду и присел перед Сашей на корточки.
– Ну, чего ты плачешь? – спросил он почти ласково. – Устала?
– Да… – прошептала Саша.
– Давай, прекращай реветь, иди умойся и переоденься, а я тем временем растоплю печку и соображу поесть и попить чего-нибудь тепленького. Потом ляжешь и будешь спокойно спать до утра. Нога сильно болит?
– Не знаю. У меня сейчас, кажется, болит всё.
– Да ты не простыла ли, девочка? – Олег заботливо коснулся Сашиного лба.
– Не знаю.
– Иди, приводи себя в порядок. Ногу можешь разбинтовать. Бинты выбросишь в корзину для мусора. Придешь, разберемся.
Саша достала из рюкзака для себя футболку, джинсы и белье и ушла приводить себя в порядок. Когда она вернулась, в печке уютно потрескивали дрова. Олег что-то резал, стоя у стола спиной к ней. Его одежда висела на веревке, протянутой через кухню.
– Можно я свою одежду тоже повешу? – спросила Саша.
– Нужно, – он повернулся и быстро взглянул на неё. – Вешай. Достанешь сама?
– Достану, – Саша повесила мокрые вещи.
– Как нога?
– Больно становиться.
– Не смертельно. Сейчас с едой разберусь и гляну.
– Может быть, тебе помочь?
– Нет, я сам справлюсь. Садись. Что ты стоишь, как в гостях?
– Что это за дом? – спросила Саша, садясь поближе к печке.
– Мой дом. Я сюда охотиться приезжаю с ребятами. В основном зимой.
– Ты что здесь раньше жил?
– Хотел бы я здесь постоянно жить. Здесь хоть не достает никто. Только вот ни разу больше, чем на две недели сюда забраться мне не удавалось.
– Почему?
– Дела. Кстати, у нас неприятность, – Олег закончил делать бутерброды.
– Какая ещё неприятность? – у Саши всё внутри замерло.
– Телефончик наш, кажется, в бозе почил. Я дрозда дал, оставил его у себя в кармане. Нужно было положить тебе в карман куртки. Я вымок так, будто меня в воду окунули. Видно, в телефон вода попала. Что теперь, ума не приложу. Ничего набрать не получается.
– Что это значит? – испуганно глядя на Олега, спросила Саша.
– По большому счету ничего особенного. Просто мы остаемся без связи до тех пор, пока не нарисуется Стас или его парни и нас отсюда не заберут.
– А когда нас отсюда заберут?
– Вот этого я тебе сказать не могу. Я вообще-то сомневаюсь, что в такую грозу может найтись какой-нибудь камикадзе, чтобы прилететь за нами. Плюс ещё и ветер. Погода улучшится, и нас заберут. Тебе домой сообщат. Гена с ребятами должен попасть в город относительно без проблем. К хутору можно подъехать, а они туда пришли ещё засветло.
– Домой мне можно и не звонить. Я же тебе сказала, что мои родители уехали отдыхать в Анталию. Должны вернуться ещё только через неделю. Братец, если и приедет, то сначала позвонит. Если никого дома не будет, то он и заходить не станет.
– Тогда можно не сильно волноваться. Я думаю, что мы выберемся отсюда за неделю. Ты что предпочитаешь сначала, чтобы я твою ножку посмотрел или поесть? Если я сейчас посмотрю ногу, то чай ждать не придется. А, если наоборот, жевать придется на сухомятку.
– Смотри ногу.
Олег вытер руки и, присев перед Сашей, осмотрел ногу. По-видимому, он остался доволен состоянием дел. Окончив осмотр, Олег наложил Саше обычную фиксирующую повязку.
– Можно сказать, что дела наши, не взирая на все неприятности, не так уж плохи, – впервые за последние дни Саша увидела его улыбку, но не холодную или язвительную, а спокойную, добрую. – Ещё пару дней и повязка совсем не понадобится. Ты вообще, как себя чувствуешь?
– Не знаю. Как трактором по мне проехали, – пожаловалась Саша.
147 
