Особенно,... 
23 
— Эй, Огрех! — крикнул Середин. — Огрех, хватит дурака валять! Слышишь? Чего патроны зря жгешь, они денег стоят. Давай по-мужски, один на один, на равных! Слышишь? Без железок, голыми руками! Слабо?
— Чего?
Выстрелы смолкли. Боевой робот тоже испарился, над пастбищем повисла полная тишина.
— Голыми руками слабо сразиться? Хочу почувствовать, как хрустнет твоя шея под моими пальцами.
— Чего?! — утробно гоготнул богатырь. — Ну, ладно, давай.
Олег опять выглянул. Огрех положил автомат на крышу джипа. Ведун облегченно выпрямился, показал ему саблю и опустил ее на капот. Двинулся к богатырю, губы которого расползлись в искренней улыбке:
— Шея, говоришь, хрустнет?
— Не веришь? — развел руки Середин и пошел к нему, обходя распластанные возле «Ауди» тела по широкой дуге. Если Огрех сделает навстречу хотя бы пару шагов, до автомата ему будет уже не дотянуться.
И тут в шею ведуна, чуть ниже затылка, уперся холодный округлый ствол.
— Так и знал, что ты чего-нибудь выкинешь, — прошептал сзади знакомый по телефону голос. — Все вы, терпилы, самыми умными себя считаете, фортели каждый раз выкидываете. Но ты самый лихой. Это была голограмма, да? Я сначала даже испугался. Но потом увидел, что пули от робота никуда не попадают.
— Где мои женщины?
Олег плавно согнул руки в локтях, приняв обычную позу пленного, и стал поворачиваться. Пистолет держал остроносый мужчина, похожий на убитого узколицего паренька. Он был в белом костюме, в кремовой рубашке и светло-коричневом галстуке.
— Не тебе вопросы задавать, гнида. — Ствол больно толкнул его под подбородок. — Где монета?
— Здесь, — показал глазами вниз ведун и почти сразу резко опустил влево правую руку, почти чиркнув пальцами бандиту по лицу. Кистень выскочил из рукава, скользнул вслед за ладонью и с захлестом ударил остроносого по затылку. Голова чуть дернулась в сторону, и мужчина, закручиваясь вокруг своей оси, осел на траву.
Олег быстро поддернул кистень вверх, развернулся и облегченно рассмеялся: Огрех осматривал мертвых подельников, значит, ничего не заметил, — и ведун поскорее толкнул грузик обратно в рукав. Правда, услышав смешок, богатырь поднял голову и замер, недоуменно вытаращившись на беспамятного хозяина.
— Ну что, слоняра, драться будем? — весело поинтересовался Середин и покрутил плечами, как бы разминаясь.
— Что с ним?
— Нокаут. Знаешь такое слово, жирдяй?
— Ага, — скривился Огрех, то ли улыбаясь, то ли морщась. — Ты это слово запомни. Жирдяй.
Богатырь вразвалочку начал приближаться, постукивая кулаком правой руки в открытую ладонь.
— Женщины мои где? — поинтересовался ведун.
— Тебе уже все равно, дурачок.
Кулак метнулся вперед, нацеливаясь в левый глаз. Олег качнулся вниз и вперед, провел два четких удара в солнечное сплетение и ушел влево. Бугай его тычков, пожалуй, вовсе не почувствовал. Он резко махнул правой кистью, пытаясь попасть ребром ладони в основание шеи. Ведун снова поднырнул и издалека широко рубанул рукой понизу. Сила инерции опять выбросила кистень из рукава. Петля обхватила запястье, грузик разогнался по дуге и врезался Огреху в ногу чуть ниже колена. Гигант взревел, заваливаясь набок, словно наехавший на грузовик «Абрамс», попытался переступить, но не устоял и шумно рухнул оземь.
— Подонок! Так нечестно!
— Ты дебил, Огрех, — спрятал оружие ведун. — Вы мою мать украли. И ты думал, я тут с тобой в Олимпийские игры стану играть? Где они? Или тебя и вправду покалечить?
Здоровяк вдруг извернулся и поймал его за ногу. Взмах — хрустальная капелька врезалась богатырю в темечко. Он ткнулся носом в грязь и обмяк.
— Проклятие… — в задумчивости замер над ним ведун. — И почему они все такие упрямые?
Он облизнулся, оглядываясь, вернулся к главному, пнул в плечо ногой, переворачивая на спину, пошлепал по щекам:
— Давай, уродец, давай. От таких ударов не умирают.
Остроносый застонал, открыл глаза:
— Ты?
— Где женщины, выродок? Куда ты их дел? Где заложницы? — встряхнул его за ворот Середин.
— Кто? А-а… — Остроносый хрипло засмеялся. — А их нет. Нет. Я сказал: коли ты еще чего сделаешь, кишки им сразу выпускать. Со мной так нельзя. Мне плохо, но и ты…
— Что-о?! — Рука описала короткий полукруг, и кистень врезался прямо в ухмылку, превратив ее в кровавый оскал. — Что ты сделал?! Что?! Что-о?!!
23 
