Особенно,... 
103 
— Ну, извини, — улыбнулся ей ведун. — Я старался, как мог.
— Я понимаю… — Девушка протянула руку, осторожно провела пальчиками по его щеке. — Давай останемся друзьями?
У Олега появилось нехорошее ощущение, что где-то когда-то она тщательно репетировала эту сцену и теперь решила воспользоваться «домашней заготовкой».
— Что же ты просто не уехала, пока я купался?
— Что, я ненормальная, что ли, человека в незнакомом месте бросать? — искренне удивилась она. — Довезу тебя до Женевы, до нее всего часа два или три осталось. Высажу в аэропорту. И там мы разойдемся в разные стороны. Тихо, без скандалов, без публичных сцен. Договорились?
— Я буду помнить о тебе, Роксалана, — притворно всхлипнул Середин.
— Я тоже, Олег. — Она опять погладила его по щеке. — Ты мне, честно, нравишься. Но так надо.
— И как же я без тебя? — Ведун громко сглотнул, рывком перевернулся на другой бок и чуть не затрясся от смеха.
Интересно, что это она и с какой стати вообразила? Что он бросится под поезд из-за дуры, успевшей надавать ему по морде, облаять, как собака и все время висевшей на шее, словно хомут? Баба с возу — кобыле легче. Пока они здесь — без переводчика ему не обойтись. Но как только его нога ступит на порог самолета…
«Надеюсь, она забыла про условие научить ее настоящему колдовству?»
Он зевнул, переложил удобнее голову и закрыл глаза.
— Вставай, сова, лето проспишь! — На лицо брызнули холодные капли. — Ну, вылезай, тетеря!
Роксалана, уже в купальнике, дернула его за руку, потом разбежалась и с разбега ушла в пенистые волны. Олег выбрался из машины, скинул треники и рухнул в озеро четверть минуты спустя. Однако уже метров через сто он нагнал девушку, поднырнул, схватил за бока и дернул вниз. Это было ошибкой. Кудряшка оказалась настоящей торпедой — едва вынырнув, уже через секунду ведун ощутил, как его дернули за ногу, потом за другую. Он пытался отбиться, уйти от агрессивной спутницы под водой, улепетывал саженками — ничего не помогало. Неведомо где хватая воздух, Роксалана нападала раз за разом, притапливая молодого человека по три раза каждую минуту. Пришлось отступать — Середин кое-как выбрался на мелководье и на глазах у изрядной толпы туземцев выбрался из озера. Следом, торжествующе смеясь, вышла и девушка.
— Слушай, а чего они не купаются? — кивнул на зрителей Олег. — Может, тут вода ядовитая?
— Не обращай внимания, — отмахнулась Роксалана. — Европейцы, дикие люди. Им страховые компании только в бассейне в воду заходить разрешают. Ладно, поехали. Я тут перед поворотом ресторанчик видела. Перекусим и в Женеву.
Второй раз они увидели это озеро только через час. Оно мелькнуло между горами справа от автострады и оказалось плотно усыпано треугольниками белых парусов.
— Невшатель.
— Что?
— Указатель был. Смотровая площадка озера Невшатель. А-а, черт! — За съездом к площадке шла неширокая полоска, засыпанная рыхлым гравием. На нее неожиданно и выскочили двое полицейских, отчаянно сигнализируя жезлами. — Кажется, мы влипли…
Роксалана включила поворотник и съехала к краю дороги метрах в пятидесяти за ними.
— Может, удрать?
— Сообщат по рации, устроят погоню. Неужели ты с ними не справишься?
— Взволнованные больно, — глянул на бегущих полицейских Середин. — Таких успокаивать и заморачивать трудно. Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Но попробую.
Стражи порядка что-то закричали.
— Спрашивают, не видели ли мы ребенка на дороге?
— Нет, конечно.
— Ты это им объясни… Ладно, я пошла. Спросят документы — скажу, что у тебя. О, просят открыть багажник. Может, и правда малыша кто-то потерял?
Роксалана забрала ключи, пошла назад. Крышка багажника подпрыгнула вверх. Еще через секунду девушка крикнула:
— Они просят выйти из машины и открыть дверцы. Руки положить на капот.
Середин покачал головой, вышел, открыл сперва заднюю, потом переднюю дверцы:
— Смотрите…
— Bitte! — удерживая руку на пистолете указал вперед полицейский. Он не желал осматривать салон, пока за ним наблюдает посторонний.
— А если он наркотики или оружие подбросит? — громко спросил Олег.
— Ты свою рожу в зеркале видел? — захлопнула багажник кудряшка. — Я бы к тебе тоже спиной не повернулась.
— Bitte! — снова сурово потребовал полицейский.
— Ты еще скажи, что я младенцев на костре жа… — Ведун повернулся, чтобы отойти к капоту и в тот же миг скрючился от страшной боли, которая свела судорогой все мышцы, что только были в теле. Он мешком рухнул на землю. Судорога исчезла, но тело оставалось непослушным, словно мокрая тряпка. Он владел собой ничуть не лучше забытой в пыльном чулане старой марионетки. На запястьях звонко защелкнулись наручники.
103 
