Особенно,... 
56 
Олег покосился на невольницу.
— Нет! Нет, господин. Я твоя. А они со мной чего-нибудь сделают. И я стану младшей женщиной, я же знаю! Они станут играть мной и приучать к новым ласкам.
— Женщина должна познавать ласки, — подтвердил ее слова сардар. — Только так она сможет доставлять хозяину наибольшее удовольствие.
— Оставь меня при себе, господин! Разве я не ласкова с тобой? Разве я плохо пахну?
Олег повернул к ней голову, и Урсула тут же поправилась:
— Я сейчас помоюсь. И умащусь. Эй, ты! Принеси мне ароматические масла и мочало. Я сама составлю смесь, что приятна моему господину!
— Я всего лишь хотел заглянуть в твои глаза, девочка, — успокоил ее Середин. — Ступай, верховный сардар Ахтой Бао. Я, знаешь ли, тоже аскет. Привык иметь только одну женщину и всегда рядом с собой.
— Как прикажешь, господин, — склонил голову сардар.
— Но это еще не значит, что мы отказываемся от еды, Ахтой Бао, — напомнил щекастому бородачу Олег. — В этом наши с правителем привычки расходятся.
— Я понял, господин, — опять поклонился сановник и, поманив за собой Любовода, покинул помещение бывшего гарема. Или, скорее, одного из помещений гарема: слишком уж мала комнатушка для хранения всех сладостей правителя. Несолидно. Таких должно быть не меньше десятка.
— Непонятно только, зачем они были нужны хозяину, — вздохнул Олег, снял пояс, глянул в помывочную и бросил оружие туда, вниз. Таковы уж законы времени: можно остаться без трусов, но без сабли — ни в коем случае. — Глядя на аскетизм нашего мудрого Аркаима, я так понял, что ни еда, ни питье, ни женщины ему не нужны. Раджаф, скорее всего, точно такой же по потребностям. Зачем же ему гарем?
— Ну что ты, господин? — удивилась невольница и тоже начала раздеваться. — Почти все мужи, даже утратив мужскую силу, все едино к женским сладостям тянутся, к ласкам их, к прелестям.
— Надеюсь, ко мне это относиться не будет. — Он содрал с себя одежду, кинул на пол ближе к дверям и спрыгнул вниз.
Пол из мореного дуба и вправду оказался теплым, в щели между досками струился настоящий жар, стены были темно-коричневые, осиновые, без всякой обивки. Водопровода, увы, не имелось — после всего увиденного в Каиме Олег подобному удобству уже ничуть бы не удивился. Вода стояла в единственном большом медном котле ведер на десять. Жар согрел ее до температуры тела — и ни подогреть, ни разбавить. В общем, помыться можно, попариться — нет.
В отдельном дубовом ковшике нашелся заваренный щелок с множеством черных шевелящихся точечек, похожих на жучков, что стремятся выбраться из воды на свободу. На самом деле это были, конечно, мелкие недогоревшие угольки, закручиваемые теплом — но все равно выглядели как живые.
— Ладно, куда деваться, — пожал плечами Середин, запустил руки в котел и принялся плескать воду себе на плечи, грудь, на волосы. Затем прямо из ковша ливанул на голову щелок, запустил в волосы пальцы, принялся хорошенько его размыливать. Получалось плохо, но выбирать было не из чего.
— Ромашки зря не добавили, — отметил он. — Не так часто я моюсь последнее время, а волосам полезно.
Ведун полил немного воды на голову, смывая грязь, снова взял щелока, помылся еще раз.
— И на мочалке сардар все же сэкономил. Урсула, хоть ноготками, что ли, спину мне пошкурь. А то как бы грязь от воды не слежалась.
Девушка не отозвалась, но Середин ощутил, как по коже щекотно заскребли острые коготки.
— Ой, хорошо как. Пожалуй, лучше мочала будет. Давай еще…
Все бы хорошо — но не было того жара, который выбивал через поры пот, вычищая кожу от грязи, тело от болезни, а душу от усталости. Так, ополоснуться — и все… Что он и сделал, поплескав на себя тепленькой водички.
— Мой господин… А ты мне спину поскребешь?
— Давай, куда деваться, раз в руки гаремные не отпустил, — усмехнулся Олег.
— Угу.
Урсула плеснула себе на спину щелока, повернулась к нему спиной, оперлась на край котла, наклонилась вперед, ожидая прикосновения. Ведун пару раз провел руками ей по спине. Прошедшие в непрерывном движении последние недели начисто съели жирок, накопленный рабыней за время отдыха во дворце Аркаима, однако угловатой и сухонькой она снова не стала.
Смуглая, несмотря на холодное время и теплые одеяния, кожа с белесым пушком вдоль хребта, частой стежкой проступают позвонки. Четкий силуэт, сжимающийся от нижних ребер к талии и тут же расходящийся к широким бедрам. Сдвоенные бугорки, похожие на сжатые корсетом груди, слегка расставленные ноги…
56 
