Особенно,... 
2 
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, думая об одном и том же.
– Проходи, Мисук, не топчись в дверях, – вкрадчиво повторил Кагеру. – Ты же сама наверняка знаешь, что я сейчас слишком слаб, чтобы удержать тебя здесь силой. Иначе ни за что бы сюда не явилась, будь ты хоть сто раз фея.
Девушка пожала плечами, прошла к очагу, скинула на пол ватник.
– Ну и грязь тут, – проворчала она, устраиваясь на плетеной циновке. – Сажа какая-то везде…Фу…
– Истинное удовольствие смотреть на тебя, Мисук, – сказал Кагеру, не сводя с нее глаз. – Какую бы рвань ты на себя ни напялиль, всегда грациозна… как кошка.
Мисук фыркнула.
– Именно так ты меня и одевал, когда я ходила у тебя в учениках. И все-таки, почему ты жив? – с жестоким любопытством спросила она, садясь на пятки. – Как это случилось? Я же своими глазами видела, как тебя сожгли! Или это был морок?
– Проверь, – предложил Кагеру.
Новая кожа, темная и шероховатая, туго обтягивала кости его черепа, черты лица восстановились еще не до конца, придавая колдуну пугающее сходство с засушенным трупом. Впрочем, Мисук было сложно смутить такими вещами. Поколебавшись, она придвинулась ближе и осторожно коснулась щеки колдуна.
– Чудеса, – пробормотала она, проводя пальцами по сожженной коже. – Плоть выросла заново! Ты не должен был выжить. Это чьи-то сильные чары…
Вместо ответа Кагеру расстегнул косой ворот рубашки.
– Смотри, – сказал он. – Видишь этот шрам под ключицей? Огненный демон, освободившись благодаря маленькому ублюдку Мотыльку, сначала переломал мне все кости, потом взял железную кочергу и проткнул меня насквозь. Пришпилил к опорному столбу, как стрекозу. Я был тогда еще жив. А потом дом сгорел – до углей сгорел, и я вместе с ним.
– И что было дальше? – деловито спросила Мисук.
– Я проторчал там несколько лет. Достаточно, чтобы пепелище превратилось в зеленый холм, а мой труп – в кучку почерневших костей. Затем демон вернулся…
– …и вернул тебе жизнь. Вернее, дал взаймы. В счет будущих услуг. Так?
– Хм… Хоть ты и новоиспеченная фея, но в мотивах своих сородичей-демонов, вижу, разбираешься неплохо. Конечно, в свое время огненный демон потребует плату. Но, надеюсь, это произойдет нескоро. Пока я немощен и слаб, с меня взять нечего…
– Помнится, там был еще второй… Которого выловили из ручья. Доходяга Сахемоти. Что с ним?
– Понятия не имею. Освободился и ушел.
На самом деле все было далеко не так просто. Кагеру не забыл, что именно второму богу – или демону? – пошла в жертву – или в пищу? – его жизнь. Но говорить об этом Мисук он не собирался.
Мисук покосилась на свитки и футляры с книгами.
– Интересуешься, чем я тут занят?
Кагеру протянул ей первую попавшуюся рукопись. Мисук прочитала начало – и захихикала.
– «Повесть о двух влюбленных соснах»! Развлекаешься сказками?
– Это театральные пьесы, – серьезно ответил мокквисин. – Ты, наверно, и не знаешь, что в старину на островах Кирим существовал древнейший ритуальный театр?
Мисук небрежно бросила рукопись на кучу свитков.
– Мне до театра дела нет. Хватит пустой болтовни, колдун. У меня к тебе пара вопросов.
– Я давно жду, когда ты наконец перейдешь к делу.
Девушка обняла руками колени.
– Скажи, не знаком ли ты с неким… даже и не скажу наверняка, человеком, демоном или призраком… Выглядит он как уроженец Кирима, на вид лет тридцати, синеглазый, одевается в черное, на лбу клеймо императорской тюрьмы…
– Нет, не знаком, – после долгой паузы ответил Кагеру. – Вот удивительный вопрос, не ожидал. Клейменый призрак, надо же… А что он натворил, этот «демон или человек»?
– Он преследует Мотылька, – взглянув ему в глаза, сказала Мисук.
Как ни владел собой Кагеру, а все же при звуке имени Мотылька его перекосило от ненависти.
– Преследует? С какой целью?
– Я еще сама не поняла. То ли он пытается втравить его в неприятности, то ли наоборот, защитить. А может, у него свои цели, с благом или горем Кима никак не связанные. Я, по правде сказать, собиралась спросить тебя. Я сильно подозревала, что этот призрак – один из твоих слуг. Но теперь что-то засомневалась.
– Нет, это не мой слуга. И я не посылал его убить Мотылька по одной простой причине – я собираюсь прикончить его собственноручно.
– Речь вовсе не идет об убийстве, – сказала Мисук, внимательно наблюдая за своим бывшим учителем. – Этот клейменый тип… ты не поверишь, о чем он просил нашего малыша Мотылька. Он допекает его просьбами убить некоего Рея Люпина. Рей – приятель Кима, говорят, весьма одаренный юноша, но решительно ничем не примечательный…
2 
