2. Хорошо иметь домик в деревне

– Как тебе наша идея? – спросила мама с довольным видом.

Я пребывала в замешательстве.

– Это кто ж такое сочинил?

– Мы давно уже думали, как отпуск провести, хотели выбраться куда-нибудь на юг, а тут позвонила тетя Нина. Помнишь ее?

– Смутно...

– А Машеньку?

– Нет... Мам, а чего я там делать-то буду? Родительская идея была довольно неожиданная; навестить легендарные земли предков, откуда якобы пошел весь наш род. Земли располагались в Вологодской области, в лесной глухомани где-то под Череповцом. Там, в Утишье – маленькой, совершенно дикой деревне, затерянной в дремучих лесах, – жила мамина двоюродная сестра Нина и еще куча совершенно незнакомых мне родственников. Тетя Нина пару раз к нам приезжала, а я в тех краях никогда прежде не бывала и бывать не собиралась.

– Человек должен знать свои корни. – наставительно изрек папа.

– Я же там помру с тоски!

– Посмотришь, как живет простой народ. Своими глазами увидишь, что такое «натуральное хозяйство». Тебе, например, известно, что средняя пенсия в колхозе – двести рублей в месяц?

– Нина, кстати, живет в настоящей русской избе. – соблазняла меня мама. – С русской печкой...

– Можно я лучше в городе останусь?

– К тому же там и подружка у тебя будет, Машенька.

– О господи, какая еще Машенька? Как выяснилось, у тети Нины была дочка, моя троюродная сестра, приблизительно моего возраста, которую в лучших деревенских традициях звали Маша. Знакомиться с ней мне абсолютно не хотелось, и рассказы родителей такому желанию не способствовали.

– Помню я Машку-то. – посмеиваясь, говорил папа. – Такую трудно не запомнить. Мордастая девка, белобрысая, боевая! Смотри, всех Кавалеров у тебя отобьет.

– И на здоровье.

– Нет, девчонка симпатичная, энергичная... Но противная! А наглая какая! Помнится, обедаем это мы во дворе под яблоней, а она влезла на крышу сарая и сидит. Ей мать говорит; слазь с крыши, коровища! А она – хрен вам с маслом!

– Ну не при детях же. – укоризненно взглянула мама на папу.

– Ей батя кричит – слазь, дылда! – не унимался папа. – А она – хочу и сижу. Не нравится – залезайте сюда и снимайте меня. И ведь так и не слезла. Батя ее звал в детстве «Манька-Росомаха»...

От таких разговоров у меня пропадало всякое желание знакомиться со страшной троюродной сестрой. Но, впрочем, моего мнения никто и не спрашивал. Папа объявил, что выезд состоится в ближайшую пятницу; путешествовать мы будем на собственной машине, и всего-то сутки; уикэнд родители проведут в Утишье, после чего уедут обратно в город, а меня бросят на произвол судьбы у тети Нины. Вернусь же я сама на поезде, через месяц-полтора-два.

От родительских планов я отбивалась весь вечер. Но, ложась спать, вдруг подумала – почему бы и нет? Что мне здесь делать – перед теликом в депрессии и одиночестве сидеть? «Может, эта жуткая Машенька меня там грохнет, и на этом мои страдания закончатся». – оптимистично подумала я, проваливаясь в сон.

* * *

– Гелечка, проснись! – услышала я мамин голос. – Выгляни-ка в окно!

Я уселась на заднем сиденье автомобиля, где проспала всю дорогу, и увидела, что нашу машину преследуют байкеры. Целый отряд парней на мотоциклах с ревом и треском несся по обе стороны от нас. Это были, наверное, самые жалкие байкеры на свете: тощие мальчишки в ватниках верхом на замызганных «Явах» и «Уралах». Мне вспомнились настоящие байкеры, которых я несколько раз видела в Питере: брутальные мужики на своих сияющих монстрах, в темных очках, в кожаных банданах и фирменных куртках с волком на спине двигались величественно и зловеще, как звено истребителей. А эти напоминали стаю, в лучшем случае, шакалов.

  62