Последние отзывы

  55  

— Я в митрополиты не пойду! — испугался Зверев.

— Да уж, колдуна в митрополитах у нас еще не было! — не выдержав, весело расхохотался царь. — Вот уж поскромничал так поскромничал!

— Отчего тогда призвал, государь?

— Нужен. — Отсмеявшись, государь снова принялся за четки, посерьезнел. — До сего часа на посту митрополита неизменно люди богобоязненные и душой чистые состояли. Каждого знал я много лет, каждому душу открывал на исповеди не единожды, в каждом укор али поддержку находил сомнениям своим. Они не токмо наставниками, но совестью моей были. Им, ровно себе, доверял. Ныне же так вышло, что духовники мои оставляют меня, а иных иерархов не знаю я вовсе. А кого знаю, не радуют вовсе. Многие в пустых тяжбах и ссорах замешаны, за землями и пожертвованиями ровно стервятники охотятся. Пусть не для себя, для обители, однако же корысть, стяжательство им куда более присущи, нежели молитва тихая и служение Господне. За родичей своих многие ратуют, на заслуги их не глядючи…

— А кто безгрешен? — пожал плечами Андрей.

— Митрополит безгрешен должен быть, — ответил царь. — И ведомо мне, есть такой в державе. Об игумене монастыря Соловецкого Филиппе худого слова ни разу ни от кого не слышал. Был спор недавно у него со старцем Зосимой, но и в том на соборе церковном его правота утверждена. Набожность же Филиппа и чистота столь велики, знаю, что на месте уединения его, в пустыни, куда он отшельничать уходил, родник в его присутствии забил, дабы отшельник жажду меж молитвами утолять мог^[16].

— Филипп Колычев. — Андрей тоже слышал бродящие средь простого люда слухи о святом иноке. — Он, если не ошибаюсь, из рода бояр Колычевых, что матушкой твоей почти все за измену казнены. Уцелел лишь потому, что из Москвы бежал вовремя.

— Коли он и вправду столь чист, как сказывают, мстить не станет. Посему намеки свои, княже, оставь. А излишне строг окажется… Так совесть таковой быть и должна.

— Вижу, поблажек ты не ищешь.

— Что проку от поблажек, коли Господь все едино любое прегрешение видит? — искренне удивился Иоанн. — Жить так надобно, чтобы гнева Божьего не опасаться. Грех спрятанный все едино грехом останется.

— Кто знает? — пожал плечами Андрей. — В сем деле мои советы бесполезны.

0 Я знаю, делам церковным ты чужд, — согласился Иоанн. — Потому и призвал. Знаю, кто-то о просьбе Афанасия слышал и архиепископа казанского Германа в митрополиты зовет. Герман же Полевой из бояр рязанских выходит и Басмановым близкий родственник.

— Ух ты! — настала очередь рассмеяться князю. — Слуги решили прибрать к рукам хозяина? Ты избавляешься от удельных бояр, которые хотят твоей власти, а вместо них растишь опричников, которые хотят того же самого?

— Опричники в отличие от бояр не замышляют моего смертоубийства и не ищут пути моего свержения. — Иоанн ответил столь быстро, без раздумий, что стало ясно: те же мысли посещали и его самого. — Они ищут лишь влияния на мои думы и желания. И происходит сие лишь от излишнего усердия и желания сохранить свое место на моей службе. Однако опасаюсь я, что духовник усердный и преданный не принесет пользы душе моей, ибо хвалить станет деяния не добрые, а полезные страстям моим, хулить дела не бессовестные, а вредные для власти моей и интересов слуг моих избранных. Что мне проку от духовника, который беспокоиться станет о мирских хлопотах моих, а не о сохранении души моей бессмертной? Мирские заботы я могу решить и сам…

— Ты так и не сказал, государь, в чем служба моя состоять будет при этих хлопотах? Духовным сложностям я чужд совершенно.

— Не прибедняйся, чародей. Красть души ты умеешь получше многих. — В этот раз обвинение не прозвучало в устах царя как упрек. — Поручение же к тебе будет весьма простым. Желаю я, князь Андрей Васильевич, чтобы отправился ты в Соловецкий монастырь и именем моим призвал в Москву игумена тамошнего Филиппа, доставив сюда в целости и сохранности.

— Ты называешь меня чародеем и посылаешь привезти митрополита? — вскинул брови Зверев.

— Слуги мои, опасаюсь, в усердии своем, — вдумчиво подбирая слова, ответил царь, — излишне жаждут митрополита мне преданного и им родственного, нежели честного. У тебя же в вопросах сих интереса нет. Для того и надобны властелину подданные разные и непохожие, чтобы каждому по плечу и разуму дело посильное находилось. Опричникам моим сие, боюсь, не по силе выйдет. Могут не довезти…

  55