91 
– Несправедливо наказывать весь народ за проступок одного человека! Тебя не поймут твои же соседи.
– Что здесь справедливо, а что – нет, решаю я. Я защищаю свой народ и буду это делать любым, пусть даже и самым жестоким способом. Если вам так дорог ваш народ, защищайте его так же. Не позволяйте отдельным головорезам ставить под удар всех остальных. Единственный шанс на то, что я соглашусь рассмотреть просьбу о досрочном открытии ворот, это голова виновного и все те деньги и ценности, которые он сумел таким образом заработать.
– А если это будет не один человек?
– Значит, будет не одна голова…
Очередной князь хмурит брови. Принимать решение столь поспешно, видимо, не в правилах горцев. Поэтому решаю подсластить пилюлю.
– Я ничуть не тороплю вас с принятием решения. Соберитесь, посоветуйтесь, подумайте все вместе. Трех месяцев будет достаточно для этого?
Мой собеседник молча кивает.
– Ну, тогда на этом договоримся. Но помни: никаких торговых караванов я не пропущу. У нас здесь нет нужды в ваших товарах.
Делегация поворачивается и, унося с собой двух покойников, выходит из зала. Обессилено сажусь в кресло и шумно выдыхаю, переводя дух. Оборачиваюсь и вижу стоящего рядом барона.
– Что-то не так, Лэн?
– Да как сказать… Вы помните тот день, когда мы спустились в подземелье впервые?
– Такое забудешь…
– Я тогда еще на одном из столбов нашел дочь своего сержанта.
– И это помню.
– Это ее лентами были перевязаны ножны князя…
Барон поворачивается и выходит из помещения. Провожаю его взглядом. М-да… Ну и нервы у мужика. Я б на его месте этого князя в мелкую лапшу нашинковал бы. Учиться мне еще и учиться у этих людей. У них и опыт, и выдержка, и знание местных условий. А я только и способен на то, чтобы мегазлодея изображать.
Звук шагов сбоку – подходит отец Варшани.
– И вы тоже, святой отец?
– Что тоже?
– Будете ругать меня за невыдержанность?
– За это не буду.
– А что, есть и другие поводы? Хотя о чем я говорю? Вы их всегда отыщете.
Хитропоп качает головой.
– Не следует так уж болезненно относиться к моим словам, сын мой. Но я действительно обеспокоен тем, что ты сказал этим людям.
– Чем именно, святой отец? Я им много чего наговорил.
– Я не буду спорить с тобой относительно судьбы населения гор. Возможно, ты в чем-то и прав. И они действительно должны сделать хоть что-то, чтобы в каждом из них мы не видели потенциального разбойника. Но твое решение не платить выкуп за пленных…
– Платить похитителям, святой отец, – значит, поощрять их к дальнейшим похищениям. Или я не прав?
– Но горцы могут быть последними в этой цепочке. В конце концов, никто из нас не ловил их за руку при похищениях.
– Зато горцы получают за это деньги. Даже если их вина в похищениях и не доказана, то покупать людей для их перепродажи – не меньший грех, чем их для этого воровать. А не будет спроса – не будет и предложения.
– Но своим решением ты обрекаешь на смерть тех, кто уже томится в плену.
– Отдав денег похитителям, обрекаю следующих. Где конец этой цепочки, святой отец? Кто-то должен был положить конец этому безобразию! Так почему не я? В итоге, у вас есть прекрасная возможность спихнуть все на меня и остаться в стороне. Мало ли какие фокусы может выкинуть Серый рыцарь? Уж вы-то не должны за него отвечать.
Варшани качает головой.
– Нет, сын мой. Мы идем вместе, а значит, и ответственность разделим поровну.
– Спасибо, святой отец! – встаю я с места и подхожу к попу. – Сказать по правде – не ожидал. Там, откуда я прибыл, поступили бы именно так…
После того как все разошлись я еще какое-то время сидел в зале один. На душе было как-то пусто. Мысленно я еще и еще раз проигрывал состоявшийся разговор. Все ли я сделал правильно? Может быть, не стоило так уж сильно перегибать палку? Всем своим поведением я показывал горцам, что считаю их людьми второго сорта. Но ведь в действительности это не так. Есть и среди них нормальные и уважаемые люди. Но вся беда в том, что у власти стоят почему-то сплошные негодяи! А голос нормального человека не слышен и никому не интересен. Ладно, что принято, то принято. Назад ничего уже не вернуть.
Спускаюсь по ступеням во двор. Уже смеркается, и со стен тянет прохладным ветерком. Вижу, как навстречу мне поднимается один из солдат барона.
91 
