Особенно,... 
74 
— Ага.
— Если в дальнейшем выяснится, что вас можно в чем-то подозревать, все обстоятельства, связанные с вашей... болезнью, будут учтены. Приняты во внимание. А сейчас я просто хочу с вами поговорить. Получить ответы на некоторые вопросы.
— Я понимаю.
— Поэтому здесь присутствует ваш врач, и на всякий случай мы пригласили адвоката Нильсена. Если он вам не понравится, вы получите другого. — Ингвар Стюбё улыбнулся. — Позже. Если в этом будет необходимость. — Матс Бохус кивнул. — Насколько я понял, вы узнали о том, что вас усыновили, довольно поздно.
Матс Бохус снова кивнул. Человек, который назвался Стюбё, сел прямо напротив него, на место врача. За письменный стол врача. Это показалось ему дерзким. Это был личный стол, с фотографиями жены и троих детей в серебряной рамке. Алекс Бонхеур сидел на подоконнике. Это выглядело неприятно. Матс Бохус видел сквозь оконное стекло, как ползком, закутанный в матовый сероватый свет подбирается день.
— Можете немного рассказать об этом? — начал задавать вопросы Ингвар Стюбё.
— Почему вы спрашиваете?
— Мне интересно.
— Я не думаю. — Матс Бохус поднял ладью и зажал ее в правой ладони.
— Мне правда интересно.
— Ну хорошо. Меня усыновили. Я ничего об этом не знал. Пока мне не исполнилось восемнадцать. Когда умер мой папа в день моего рождения. Рассказывать-то не о чем.
— Вы были... шокированы? Удивлены? Расстроены?
— Не знаю.
— Попробуйте.
— Попробовать что?
— Вспомнить. Что вы чувствовали.
Матс поднялся. Его глаза горели, он осуждающе обвел глазами всех присутствующих. Все уставились на него, кроме Алекса, который легко улыбнулся и кивнул. Матс потянул вниз рубашку.
— Я не знаю, как много вам известно о моей болезни. — Он пошел к двери. — Но, к вашему сведению, мне по горло хватает забот с тем, чтобы разобраться с нынешними чувствами. И я не стал бы утверждать, что вы мне очень нравитесь.
— Не стали бы? Я чем-то конкретным вас раздражаю?
— Не знаю, хочу ли я продолжать здесь находиться.
Он уже дошел до двери и положил руку на ручку. Медленно разжал вторую ладонь и изучил черную ладью.
— Я немного разбираюсь в тактике, — сказал он. — Вы выбрали неверную.
Стюбё улыбнулся и спросил:
— У вас есть какие-то предложения?
— Перестаньте обращаться со мной как с идиотом.
— Я не хотел. Если я обращался с вами как с идиотом, приношу свои извинения.
— Вот опять!
— Что?
— Говорите с выражением «бедный даун».
— Да перестаньте.
Стюбё поднялся и пошел к шахматному столику. Он был почти такого же роста, как Матс. Он взял слона.
— Это совершенно неправильно, — заметил Матс.
— Неправильно? Это я сам решаю.
— Нет. Это заданная партия. Первая партия в...
— Ничего заданного не бывает, Матс. И это самое прекрасное, что есть в игре.
Матс Бохус отпустил дверную ручку. У него болела голова. Боль обычно начиналась в это время суток — когда больница просыпалась и людей становилось слишком много. Это помещение просто переполнено. Адвокат стоял в углу, заложив руки за спину. Он приподнимался на носках и опускался снова. Вверх. Вниз. Он мало походил на человека, который должен ему помогать.
— Я прекрасно понимаю, что вы сейчас делаете, — сказал Матс Ингвару Стюбё.
— Пытаюсь вести беседу.
— Bullshi. [8] Вы пытаетесь вызвать доверие. Говорить о безопасных вещах. Просто для начала. Вы хотите заставить меня чувствовать себя в безопасности. Поверить в то, что вы на самом деле хотите мне помочь.
— Я здесь для того, чтобы вам помочь.
— Вот-вот! Вы, конечно, должны меня задержать. И вы считаете, что вам выгодно работать под доброго полицейского. А вот он... — Короткий толстый палец указал в направлении Зигмунда Берли, который, сидя на стуле, пытался подавить очередной приступ зевоты. — Он, может быть, окажется the bad guy. [9] Если ваша вежливая тактика не сработает. Это очень легко предсказать. — Матс Бохус заметил, что у полицейского порез за ухом — царапина в форме буквы «И», как будто кто-то начал вырезать его имя, но потом передумал. — Это все ерунда, — сказал он.
Бойницы на ладье были оправлены в серебро. Из одной из них, припав на одно колено, целился крошечный человек с арбалетом. Матс осторожно потрогал миниатюрного солдатика.
— Вы помните, что я сказал, когда вы пришли?
— Да.
74 
