108 
— Если почувствуешь в себе силы, приходи на уроки, — поднимаясь со своего кресла, посоветовал профессор.
Гарри не хотел идти на уроки. Сама мысль о том, чтобы встретить кого-нибудь из школьников сейчас, казалась ему ужасной. А вот поговорить с Ремусом… Пожалуй. В комнате, где жила Нимфадора Тонкс, царил творческий беспорядок. То тут, то там виднелись стопки непроверенных рефератов, на которые было наложено заклинание неприкосновенности. Учебники по правилам ведения волшебных дуэлей и защите от темных искусств стояли на полках, лежали на столе и валялись возле кровати. Маленький Сириус добавил в интерьер свои разбросанные игрушки. Под присмотром Ремуса ребенок ползал по расстеленному коврику и внимательно изучал все, что попадалось на его пути. Гарри встретился с добрым сочувственным взглядом Ремуса и почувствовал, что его накрывает теплая волна благодарности. Сириус радостно взвизгнул, увидев Гарри. Через минуту, преодолев на четвереньках коврик, малыш требовательно протянул руки. Гарри поднял его.
— Тони разрешила быть нам здесь сколько угодно, — сказал Ремус и, с улыбкой показав на малыша, добавил, — я не блоколог, как ты, Гарри, но по-моему, он требует, чтобы ты покатал его на метле.
Гарри улыбнулся. Головная боль стала уже вполне терпимой.
* * *
К обеду Гарри проголодался. Сначала у него возникла мысль, что можно попросить Добби принести ему что-нибудь из кухни, но не прятаться же вечно от всей школы из-за этой дурацкой статьи! Да и Добби… Гарри вспомнил, что с утра видел эльфа крепко спящим под кроватью. Проспался ли этот чокнутый освобожденный из рабства? Но самое главное — Гермиона очень волнуется. И не за Добби, а за него — Гарри! Гарри осторожно вошел в Общий Зал. Все, кто его замечал, замирал на полуслове и начинал таращиться. Некоторые неловко отводили глаза, но таких было немного. Голова почему-то снова начала болеть.
— Гарри! — Гермиона сделал ему навстречу несколько шагов. Затем, взяв его за руку, подвела к обеденному столу.
— Как ты? — с искренним беспокойством спросил Рон.
Гарри неопределенно повел плечом.
— Если бы про меня очередную гадость написали, я бы, наверное, уже и не расстроился. Но мама…
— Гарри, Дамблдор собирал нас всех и такую речь держал! Я уверена, что его слова произвели впечатление на всех! — воскликнула Гермиона.
— Да, — подхватил Рон. — Он призвал всех не читать этот «Волшебный голос», а ещё сказал, что это все неправда про твоих родителей, что они были очень даже нормальными и добрыми людьми! Что он там ещё говорил, Гермиона? Ну, говори, ты же умеешь чуть ли не дословно!
— Профессор Дамблдор сказал следующее, — важно кивнула Гермиона. — Про каждого человека можно написать такое, что можно только ужаснуться. Пусть каждый из вас представит, что нечто похожее написали про его родителей. Это отвратительно. Тем более по отношению к Гарри, который рано осиротел и знает о своем отце и матери только по рассказам друзей. Я не могу запретить вам читать «Волшебный голос правды», но я прошу вас игнорировать эту газету, выливающую грязь на ни в чем не повинных людей!
— Да, классная речь была. Даже этот хорек, — Рон с отвращением кивнул на слизеринский стол, — заелозил на месте и спрятал свой экземпляр под свою задницу!
— Все будет хорошо, Гарри, — Гермиона заботливо погладила его по плечу. — А сейчас поешь.
Гарри пододвинул к себе тарелку с супом и принялся за еду.
* * *
Возле выхода из Зала он заметил Малфоя в обрамлении Кребба, Гойла и Мелисент. Гермиона предупреждающе взяла Гарри за руку.
— О, а вот и наш бедный несчастный Поттер, — протянул Малфой. Его дружки заухмылялись. — Так твоя чокнутость передалась тебе от твоей мамаши? Как все запущено!
— Закрой рот, Малфой! — воскликнула Гермиона, крепче сжимая руку Гарри, чей взгляд стал спокойно-опасным.
— Я бы на твоем месте каждое лето проходил курс лечения у миссис Лунатички, как когда-то твоя грязнокровая мамочка! — поигрывая волшебной палочкой, продолжал издеваться Драко.
— Лучше бы ты молчал, Малфой, — спокойно предложил Гарри, и Гермиона испуганно на него посмотрела. — Иначе я тебе напомню кое-что про твою чистокровную мамочку. Спроси у своего папы, чем она занималась во время сходок его дружков, и после этого посмей мне ещё что-нибудь сказать про мою маму! — голос Гарри сорвался, и он замолчал, с ненавистью и отвращением глядя на Малфоя.
108 
