21 
Эти слова он почти прокричал, и они эхом отразились от огромного меча, воздетого Элриком к небесам: мол, смотрите, вот что вас ждет, если вы не подчинитесь.
Манаг Исс мягко сказал Элрику:
– Мы не можем это сделать, господин вор. Мы обязаны выполнить задание. Таковы традиции нашего союза наемников-колдунов. Если мы взялись за дело, мы должны его сделать. Единственное оправдание неудачи – смерть.
– Значит, я должен убить вас всех, – просто сказал Элрик. – Или вы должны убить меня.
– Но мы можем заключить сделку, о которой я говорив, – сказал Манаг Исс. – Я тебя не обманывал, господин вор.
– И мое предложение остается в силе, – сказал Олед Алешам.
– Но братство Мотылька поклялось меня убить, – заметил Элрик, которого чуть ли не забавляла эта ситуация. – А вы не можете защитить меня от них. И вообще, насколько я понимаю, не можете ничего иного, как только помогать им против меня.
Манаг Исс попытался отъехать от наемных убийц в черном, но те были исполнены решимости держаться в безопасности – в рядах своих собратьев.
Тогда Олед Алешам шепнул что-то вожаку Желтой секты, отчего тот задумался. Он кивнул и сделал знак оставшимся членам братства Мотылька. Несколько мгновений они совещались, потом Манаг Исс поднял взгляд и сказал Элрику:
– Господин вор, мы нашли выход, который позволит тебе ехать дальше с миром, а нам – вернуться в Кварцхасаат с честью. Если мы теперь покинем тебя, ты не будешь преследовать нас?
– Если вы дадите мне слово, что не позволите этим «мотылькам» напасть на меня еще раз. – Элрик уже немного успокоился. Он положил поющий меч себе на руку.
– Уберите мечи, братья! – крикнул Олед Алешам, и «мотыльки» сразу же подчинились.
После этого вложил свой меч в ножны и Элрик. Теперь он был полон нечестивой энергии, полученной им из тех, кто искал его смерти, и он испытал прилив восторженных чувств, свойственных его расе, все высокомерие и силу своей древней крови. Он рассмеялся в лицо своим врагам.
– Теперь вы знаете, кого собирались убить, господа?
Олед Алешам ухмыльнулся.
– Теперь я начинаю догадываться относительно твоих истинных корней, господин вор. Я слышал, что когда-то такие же мечи принадлежали повелителям Сияющей империи. Но это было во времена незапамятные. Доисторические. Я слышал, что эти мечи живые и что они ваши союзники. Ты похож на наших давно погибших врагов. Значит ли это, что Мелнибонэ не погибло в морской пучине?
– Я предоставлю тебе самому поразмыслить над этим, господин Олед Алешам. – Элрик подозревал, что они замыслили какую-то пакость, но ему было чуть ли не все равно. – Если бы ваш народ меньше предавался пустому мифотворчеству на свой счет и пытался больше узнать о мире, то, я думаю, шансы вашего города выжить увеличились бы. А пока этот город гибнет в трясине собственных вымыслов. Легенды, которые дают народу пищу для чувства гордости и сотворения истории, в конечном счете загнивают. Если Мелнибонэ погибнет в морской пучине, то точно также, как сейчас гибнет Кварцхасаат…
– Нас не интересует философия, – сказал Манаг Исс, не скрывая злости. – Мы не спрашиваем тех, кто подряжает нас, об их мотивах. Так написано в наших хартиях.
– А потому вы беспрекословно подчиняетесь этому! – Элрик улыбнулся. – Так вы все глубже увязаете в своем упадочничестве и противитесь реальности.
– Поезжай, – сказал Олед Алешам. – Не тебе учить нас нравственности, и не нам слушать такие речи. Наша пора ученичества давно закончилась.
Элрик принял этот упрек и направил своего усталого коня к оазису Серебряного Цветка. Он ни разу не повернулся, но чувствовал, что наемники-колдуны о чем-то совещаются. Он начал насвистывать – похищенная энергия врагов наполнила его, и дорога словно сама стелилась под копыта коня. Он думал о Симорил, о своем возвращении в Мелнибонэ; он надеялся, что у себя дома сумеет ввести те изменения, о которых говорил наемникам-колдунам, и таким образом спасти свой народ от вымирания. В этот миг его цель казалась чуть ближе, его мозг работал лучше, чем когда-либо за несколько последних месяцев.
Ночь опустилась на пустыню быстро, и также быстро упала температура – альбинос затрясся от холода, и настроение его ухудшилось. Он спешился, стреножил коня, вытащил из седельных мешков одеяния поплотнее и накинул на себя, готовясь развести костер. Со времени своей встречи с наемниками-колдунами он не прикоснулся к эликсиру, от которого зависела его жизнь. Он начал лучше понимать его природу. Его жажда уменьшилась, хотя он и продолжал чувствовать ее, но теперь Элрик рассчитывал, что сможет и сам освободиться от этой зависимости без необходимости торговаться с господином Гхо.
21 
