Последние отзывы

  26  

– Алла Антоновна, как там Петя?

– Ну ты его довела! – зло провизжала свекровь. – Он на любой телефонный звонок реагирует, как кот на плетку! Чуть ли не под диван заползает! Тебе что, хахали домой звонили, шлюха?

Тамара бросила трубку и разрыдалась. Но через полчаса вновь позвонила – и на этот раз ей повезло. Трубку снял Петр, и в этот момент, сообразив, что он живет действительно у матери, Тамара простила ему все.

– Петенька, любимый! – закричала женщина. – Почему ты ко мне не возвращаешься?

– Томочка, они… Они следят за мной… – залепетал Петр.

– Кто следит? – не поняла Тамара.

– Ну, те, кто напал. Я же говорил, им в милиции мой адрес дали! – Голос Петра стал возбужденным, и он понес всякую чушь о том, что за ним по пятам ходят какие-то подростки, то по двое, то по трое, временами они меняются, но насовсем его в покое не оставляют.

Тамара не обратила на бессвязные речи мужа внимания. Он же не говорит, что разлюбил ее, что любит другую, какая тогда разница, что он несет? И она начала уговаривать мужа вернуться к ней, обещая, что одной левой разбросает всех подростков и вообще купит ему «парабеллум», будут вместе отстреливаться. Увы, мысль о хорошем психиатре вновь не пришла ей в голову – возможно, потому, что в ее собственном здравом смысле в то время многие тоже могли бы усомниться.

Возможно, еще пара-другая недель, и безумие Петра зашло бы так далеко, что к психиатру обратилась бы его мать. Но, к сожалению, этого времени у бедняги уже не осталось. Тамара все же уговорила его вернуться домой. Петр согласился, и жена лично встретила его у подъезда свекрови. Воссоединившаяся семейная пара вернулась домой. Но увы – мечты Тамары о тихой семейной идиллии не осуществились.

Как ни странно, повестки из милиции больше не приносили, но зато приступы астмы становились все чаще и чаще, уже редкий день проходил без них. Петр мало того, что по-прежнему отказывался выходить из дома, так еще и начал агрессивно нападать на Тамару, обвиняя ее в том, что она не сдержала слово и не обеспечила его безопасность. Он уверял, что днем, пока жена бывает на работе, а дочка в садике, в дверь квартиры кто-то звонит, а когда Петр подходит к оптическому глазку, лестничная клетка неизменно оказывается пустой.

Через три дня он начал жаловаться, что звонят им уже по телефону. А еще через неделю заявил, что Тамара сама дала заговорщикам их домашний номер, а потому он уходит от нее окончательно. И пусть она больше не звонит его матери – единственной женщине, которой он доверяет!

Рыдая, Тамара бросилась в спальню, и тут на глаза ей попался злосчастный ингалятор. Вот он, шанс показать коварному муженьку, кто он есть на самом деле! Обрывки мыслей о том, что надо так напугать Петра, чтобы он раздумал от нее уходить, вихрем пронеслись в голове, но так и не оформились ни во что путное. Не раздумывая ни о чем, буквально на автомате она сунула бутылочку в карман рабочей черной блузки, торопливо надела новую черную юбку и новые босоножки на невысоком каблуке и выбежала в коридор. Ириша плакала в своей комнатке, а Петр метался по обеим комнатам и кухне и бросал в раскрытый потертый большой чемодан все мужские вещи, которые попадались ему под руку. Тамара пробежала мимо него, ворвалась в комнату рыдающей дочери и крикнула:

– Ирка, одевайся. Мы отсюда уходим!

Перепуганная девочка одеваться не хотела, но Тамара кое-как напялила на нее маечку и джинсы, благо дело было весной, всунула ноги дочки в подвернувшиеся под руку спортивные тапочки, схватила ее на руки и пробежала к дверям на глазах у опешившего Петра. Уже захлопывая за собой входную дверь, она истерически выкрикнула:

– Все, мы с дочерью уходим навсегда! Чтоб ты сдох!

И она резко провернула в замочной скважине ключ, закрывая дверь на второй, нижний замок. Ключа от этого замка у Петра не было, и жена прекрасно об этом знала. Выйти из квартиры он теперь не мог. Ради справедливости надо заметить, что о спрятанном в кармане блузки ингаляторе Тамара в тот момент забыла напрочь.

– Я думала, его где-то пассия ждет, молодая и красивая. Небось шампанское уже купили, праздновать встречу собираются… Вот и пусть ждет, не дождется! Больная на голову была, замкнуло в голове все проводки. Думала, пассия разозлится и от него откажется, он разнервничается, тут и приступ случится… Он перепугается и задумается – а кому он, такой больной, нужен, кроме меня? Я забыла, что лекарство у меня в кармане! Он умер тогда… А теперь вернулся за нашей дочерью.

  26