Особенно,... 
134 
Потом она рассказала о себе. И ее история, в сущности, не очень-то отличалась от его собственной. Два неудачных брака, в каждом по ребенку. Прямо она не говорила, однако Валландер догадывался, что первый муж бил ее, нечасто, но достаточно, чтобы в конце концов стало невыносимо. Второй ее муж был аргентинец. Весьма эмоционально и не без самоиронии она рассказывала, как страсть поначалу вела ее правильным путем, а затем сбила с панталыку.
- Два года назад он исчез, - закончила она свою повесть. - Дал о себе знать из Барселоны, где сидел на мели, без денег. Я ему помогла, чтобы он по крайней мере сумел добраться до Аргентины. И вот уж целый год он молчит. Дочка, понятно, спрашивает.
- Сколько лет твоим детям?
- Александре - девятнадцать, Тобиасу - двадцать один.
В половине двенадцатого они расплатились. Валландер хотел рассчитаться за обоих, но Эльвира не позволила.
- Завтра пятница, - сказал он, когда они вышли на улицу.
- Вообще-то я никогда не бывала в Истаде.
Валландер думал попросить разрешения позвонить ей. Но все изменилось. Он толком не мог разобраться в собственных чувствах, однако ж она вроде как не нашла в нем особых изъянов. Пока что этого более чем достаточно.
- У меня есть машина, - сказала она. - Или могу приехать поездом. Если тебе удобно.
- Вообще-то я занят сложным расследованием. Однако даже полицейским не мешает отдохнуть.
Эльвира Линдфельдт жила в пригороде, в районе, застроенном виллами, в направлении Егерсру. Валландер предложил отвезти ее домой. Но она решила немного пройтись, а потом взять такси.
- Я люблю долгие прогулки и терпеть не могу бегать.
- Я тоже, - поддакнул Валландер. Но о причине, о своем диабете, не заикнулся.
На прощание они пожали друг другу руки.
- Было очень приятно познакомиться, - сказала она.
- Да, - ответил Валландер, - очень приятно.
Он провожал ее взглядом, пока она не исчезла за углом гостиницы. Потом сел в машину и поехал домой, в Истад. По дороге остановился, поискал в бардачке кассету. Нашел записи Юсси Бьёрлинга. И дальше ехал под музыку. Когда миновал съезд на Шернсунд, где обретался на своей ферме Стен Виден, подумал, что зависть, прежде донимавшая его, изрядно ослабела.
В половине первого он припарковался на Мариягатан. Поднялся в квартиру, сел на диван. Давненько на душе не было так радостно, как нынче вечером. Последний раз он испытывал сходные чувства, когда всерьез понял, что Байба отвечает ему взаимностью.
Немного спустя Валландер лег спать и заснул сразу, даже не вспомнив о расследовании.
Впервые отложил его на потом.
Утром в пятницу комиссар прибыл в управление полный неукротимой энергии. И первым делом снял наблюдение с Апельбергсгатан. Но дом на Руннерстрёмсторг оставил по-прежнему под надзором. Потом заглянул в кабинет Мартинссона - никого. Ханссон тоже пока не появился. Зато в коридоре ему встретилась Анн-Бритт. Выглядела она еще более усталой и приунывшей, чем обычно. Надо бы ее приободрить, однако в голову лезли сплошь фальшивые банальности.
- Телефонная книжка, - сказала она. - Ну, которую Соня Хёкберг обычно носила в сумке. Она так и не нашлась.
- А она точно была?
- Эва Перссон подтвердила. Маленькая черная книжка, перехваченная резинкой.
- Тогда можно считать, что тот, кто убил Соню и выбросил ее сумку, забрал книжку себе.
- Скорей всего, так.
- Любопытно, какие телефоны были там записаны. Какие имена.
Анн-Бритт пожала плечами. Валландер пристально посмотрел на нее:
- Как твои дела?
- Идут, - ответила она. - Только вот зачастую хуже, чем заслуживаешь.
Она вошла в свой кабинет и закрыла дверь. Валландер с минуту постоял в сомнениях. Потом все-таки постучал. Услышав ее голос, открыл дверь и вошел.
- Надо поговорить, - сказал он.
- Знаю. Извини, пожалуйста.
- За что? Ты сама сказала: зачастую дела идут хуже, чем заслуживаешь.
Он сел в посетительское кресло. В кабинете, как всегда, царил идеальный порядок.
- Надо как следует разобраться с этим изнасилованием, - продолжал комиссар. - Кстати, я еще не беседовал с матерью Сони Хёкберг.
- Она сложный человек, - сказала Анн-Бритт. - Горюет по дочери, конечно. И вместе с тем мне кажется, она боялась ее.
- Почему?
- Просто у меня такое ощущение. Я не знаю.
- А ее братишка? Эрик?
- Эмиль. Крепкий паренек. Хотя, разумеется, и для него случившееся - серьезная травма.
- В половине девятого у меня встреча с Викторссоном, - сказал Валландер. - А потом я, пожалуй, съезжу к ним. Полагаю, она уже вернулась из Хёэра?
134 
