Особенно,... 
96 
Нет, лисичка, я не подговорил ее и не завербовал на свою сторону. Не бойся. Но раз уж моей защитнице ты веришь больше, чем мне, грех не воспользоваться случаем.
– Только прошу сегодня не тревожить ее. Она очень устала.
Ответом послужил рассеянный кивок.
Любопытство уже мучит, да? Самое смешное, тебе не удастся его удовлетворить, лисичка, потому что Ньяна горит желанием рассказывать о случившемся еще меньше, чем я. Впрочем, наверное, так и должно быть после первого в жизни убийства. Свои впечатления я не помню, слишком уж давно прозвучал тот самый приказ, лишивший мою душу невинности и наивности. А потом очень быстро удалось понять, что лучше не думать лишнее мгновение, а сразу приступать к исполнению. Правда, мне не доводилось убивать тех, с кем бок о бок прожил долгие годы.
– Что ж, если вы настаиваете…
Уже нет. Не нужно. В глубине души ты согласилась с моей просьбой, лисичка, а все последующие словеса – лишь дань традициям и попытка сохранить лицо.
– Надеюсь на вашу мудрость и понимание, эрте.
Более я задерживаться не стал. Хотя бы потому, что и сам мечтал поскорее добраться до постели и вытянуть гудящие ноги. Однако с покоем и отдыхом пришлось повременить.
Когда каменная тропинка закончилась, проведя меня через лужайки с россыпью тоненьких зеленых травинок, все смелее высовывавших свои любопытные головенки из земли, я остановился и с трудом поборол невольное желание протереть глаза, потому что не узнал смотрительский дом. Вернее, не разглядел его из-за двух телег, нагруженных с горкой.
Не меньше минуты мне понадобилось, чтобы понять: селяне все-таки исполнили мою просьбу и, надо сказать, приложили немало рвения. Если принять во внимание размеры груза и оставшиеся в моем распоряжении светлые часы суток, то отдохнуть удастся только поздней ночью. Да и куда я все это дену?! Часть товаров точно можно не трогать, но, если среди них есть провизия, нужно переложить ее хотя бы в подпол, иначе рассуждать о качестве и вкусе не будет никакого смысла.
Я подошел к правой из телег, наклонился над грузом, выбрал один сверток, показавшийся мне не слишком увесистым, потянул на себя, выпрямился и… наткнулся взглядом на ржаво-карий, то ли равнодушно, то ли заинтересованно взирающий на меня с другой стороны телеги. А может быть, в глазах незнакомца уживались оба противоположных друг другу чувства, рассмотреть подробнее не получилось: помешала рыжая кисея ресниц на смеженных веках. Впрочем, парень не мог не щуриться, потому что смотрел против солнца.
– Ты кто?
– А ты? – ответили мне встречным вопросом, старательно копируя мой тон.
– Я здесь живу.
– И я живу.
Если принять во внимание масть твоей шевелюры, сомнений не возникает. Конечно, здесь, в Блаженном Доле, где же еще? Вряд ли на просторах Дарствия найдется другое такое местечко, послужившее пристанищем для рыжеволосых.
– Я живу в этом доме.
– Так и я про то же.
Что-то следов вообще какого-либо жильца заметно не было, когда я впервые переступил порог смотрительского дома. Врет? Но зачем, ведь это легко проверить, стоит только обратиться… да хоть к Ньяне. Одна неувязочка, правда, имеется. Я не знаю, как и где искать жилище моей защитницы. Можно, конечно, вернуться к Нери и потребовать разъяснений у нее, но так я прохожу туда-сюда до самого вечера.
– Если мы соседи, может, поможешь разобрать всю эту… – На язык просилось малопристойное в любом обществе слово, но я справился с желанием выругаться. – Телеги. Их ведь надо будет вернуть.
– А зачем они вообще здесь появились-то? – задал незнакомец вполне закономерный вопрос.
– Потому что я попросил их привезти. Вернее, я просто попросил… Не думал, что будет столько всего сразу.
– Это точно! Когда не думаешь, так обычно и случается! – хохотнул мой собеседник, обходя телегу, наконец оказываясь со мной лицом к лицу и упираясь взглядом в глянцевую жучиную спину. – Так ты что, новый Смотритель у нас? – изрек рыжий после минуты внимательного изучения, причем осмотру я подвергся полностью, с головы до ног.
– Да.
– И давно назначен?
– Третий день идет.
Он присвистнул и виновато почесал пятерней затылок:
– То-то я не знал… К мамке ходил, уж извини. Болезная она, иной раз без меня и дня прожить не может. А сюда перебираться не желает, мол, если в мужний дом однажды уехала, так до смерти там и останется.
Умилительные подробности чужой жизни. Но мне с них какая польза?
96 
