Глава 16

В коммуналку я вернулась глубоким вечером. Из кухни вкусно пахло пирогами. Свет в коридоре почему-то не зажигался. Ощупью пробираясь в ванную, я уронила со стены эмалированный таз. На дикий грохот из кухни выскочила Галина Егоровна:

– А, это ты… Поздненько…

– Света нет, – смущенно поведала я. – Лампочка, наверное, перегорела.

– Не-а, – ответила она, – мы ее вывернули.

– Зачем?

– Так кризис же, надо деньги экономить. Мы и так знаем, где какой таз висит, и заранее пригибаем голову.

– А кто не знает?

– Кто не знает, – встряла в разговор Наринэ, – тот пару раз лоб разобьет и быстро выучится. К нам никто посторонний не ходит, вот только к Пашке шляется алкашня всякая, так им лишний фингал не повредит.

– В ванную мы ввернули лампочку в пятнадцать ватт, – продолжала Галина Егоровна. – Иправильно, чего там разглядывать? Зубную щетку мимо рта не пронесешь. В туалете тоже лампочку заменили на маломощную.

– И правильно, чего там рассиживать? – в тон ей подхватила я.

– Вот-вот, – поддакнула Галина Егоровна, – нормальные люди это понимают. А Пашка заявил, что мы попираем его гражданские свободы. Он на толчке, видите ли, прессу читать привык. А то, что в стране кризис, ему наплевать!

В «уголке задумчивости» действительно лежала целая стопка газет – старых, пожелтевших, двухлетней давности. Теперь понятно, с какой целью.

– Ну, если вы пироги печете, значит, дела в стране не так уж плохи, – улыбнулась я.

– Это не пироги, – объяснила Галина Егоровна, – это печенье, называется «Кризис подкрался незаметно». Исходных продуктов – всего ничего, на пятьдесят рублей, а выход продукта в десять раз больше, на всю пятихатку. Значит, записывай… – То обстоятельство, что в руках у меня не было ни ручки, ни блокнота, ее не смущало. – Берешь один стакан огуречного или любого другого рассола, один стакан сахара, полстакана растительного масла, пол чайной ложки соды, три стакана муки. Все перемешиваешь до однородной массы, выкладываешь на смазанный маслом противень, разравниваешь, посыпаешь корицей и сахаром. Запекаешь в духовке, пока корочка не подрумянится, потом режешь на маленькие кусочки. Дешево и сердито.

В кухню с улыбкой до ушей вошел Пашка-Философ.

– Сегодня у меня удачный день, – сообщил он, – удалось стащить в «Макдоналдсе» рулон туалетной бумаги.

Он продемонстрировал огромную бобину серой бумаги величиной с колесо от детского велосипеда.

– Молодец! – похвалила его Галина Егоровна. – У нас еще жидкое мыло не закончилось, которое ты оттуда спер.

– А папа говорит, что воровать нехорошо, – в один голос заявили Вера и Андрюша, хлопая глазенками.

На лице Галины Егоровны появилось выражение праведного негодования:

– Это не считается воровством, потому что дядя Паша старается ради всего нашего коллектива! И потом, знаете, какие в «Макдоналдсе» торговые накрутки? Красная цена гамбургера – пятак в базарный день, а они продают его за баснословные деньги. В его цену уже заложена стоимость этой туалетной бумаги! Так что она по праву наша!

Я хотела возразить, что Пашка не питается в сети ресторанов «Макдоналдс», как, наверное, никто из жильцов коммуналки, поэтому притязания на туалетную бумагу весьма спорные. Но, думаю, Галина Егоровна не приняла бы возражения.

Наринэ попыталась сгладить возникшую неловкость и преувеличенно бодро произнесла:

– Вот еще чудесный рецепт на завтрак, «Здравствуй, кризис!» называется. Надо заморозить сосиску в морозильнике, потом натереть ее на тёрке, помазать хлеб майонезом, посыпать тертой сосиской и на минуту положить в микроволновку. Вкусно и практично, а главное много: одной сосиски хватает на пять-десять бутербродов.

  36