31 
В основе либеральной, естественно-правовой концепции права (естественный закон сформулирован Всеобщей декларацией прав человека: «Все люди рождаются свободными и равными в достоинстве и правах») лежит принцип свободы как необходимое условие всего доброго.
Законы нужны для охранения свободы индивидов. Это совершенно непривычная для российского менталитета модель.
Современная концепция свободы отождествляет свободу и права человека: свобода есть право, право делать все, что не запрещено законом. Однако эта концепция не перечеркнула идей древности, порождением которых, как представляется, являются некоторые сегодняшние проблемы («прав тот, у кого больше прав» и т. п.). Если в Средние века обладание правами связывалось с принадлежностью к той или иной социальной группе и для этих групп права были различны, то сегодня мы говорим, что правами обладают все люди и основными правами — все в равной степени.
Все права человека есть в сущности интерпретации высшей идеи свободы, другими словами, различные истолкования естественного закона[111]. Высшая идея свободы — это и есть естественный закон. Что означает высшая идея свободы?
Высшая идея — это ценность, антитеза которой (рабство, неволя) не может быть принята в наше время как альтернативная самостоятельная ценность. Это, разумеется, не значит, что нельзя предпринять действий, цель которых состояла бы в угнетении других. Это значит только, что действия такого рода не могут быть обоснованы и оправданы идеей угнетения. В древности, порабощая, угнетая или даже уничтожая целые народы, Поработители называли вещи своими именами, ибо в те времена подавление или порабощение могло считаться даже добродетелью. Когда абсолютно то же самое делается в наши дни, это называется «освобождением» других народов, «дарованием им свободы» и пр., потому что порабощение и угнетение теперь уже не считаются добродетелью.
Идея свободы как высшей ценности никогда и никем не оспаривалась (исключение — 12 лет нацистского режима). Все философские учения со времен Декарта утверждают свободу как высшую ценность, хотя интерпретируют ее по-разному, часто в прямо противоположных смыслах.
Самым веским доказательством того, что все права являются лишь интерпретациями свободы и должны быть внутренне связаны с идеей свободы, не противореча ей, является статус права на жизнь. Это право провозглашено во всех декларациях прав человека и обычно стоит там на первом месте. Оно подразумевает обязанность уважать право других людей на существование и требует введения позитивных законов, которые гарантировали бы жизнь гражданам страны, если только сами граждане не нарушают этих законов.
Ясно, однако, что право на жизнь перестает действовать во время войны. Обычно это оправдывается доводами в защиту высшей идеи свободы: вам приходится жертвовать жизнью во имя того, чтобы защитить свободу ваших сограждан, освободить другие народы от ига тирании или во имя чего-то еще. Право на жизнь всегда понималось в смысле абсолютного приоритета идеи свободы. Это право можно сформулировать так: вы имеете право жить, если хотите (исключение — время войны).
Ныне мы усматриваем источник прав в самой природе, т. е. отождествляем естественные права и права человека. Но эта точка зрения находила признание нелегко. До Французской революции, которая отвергла прошлое страны, она считалась радикальной. Дискуссия об источнике прав проявилась в споре англичан: консерватора Эдмунда Берка и радикала Томаса Пейна.
Если Берк видел в прошлом страны истоки прав и обязанностей, то Пейн усматривал в нем только принуждение и стеснение. Если Берк полагал, что права наследуются от предков, то Пейн отрицал это, считая, что прошлые поколения не могут навязывать образ жизни его современникам.
Спор Берка и Пейна подводит еще к одному аспекту природы прав. Берк считал, что права англичан, сформированные историей страны, специфичны для Англии; другие народы с иным историческим опытом имеют и иной, свой собственный свод прав. Но если права заложены в самой природе, а не истории, они одинаковы для граждан всех государств вне зависимости от их истории. Права всеобщи. В конце XVII в. вопрос о том, всеобщи права или специфичны, был тесно связан с идеями новой демократической формы правления с одной стороны и приверженностью старой, традиционной системе власти — с другой. Однако значение этого вопроса гораздо шире.
31 
