5 
Он потряс головой, пытаясь вернуть мысли в прежнее русло. Но картина разбиваемого стекла, вспыхнувшая при виде двери, продолжала стоять перед глазами.
Справа — окно. Доходит почти до пола. У окна низкий столик, на нем стоит вазочка с цветами. Вернее, стояла.
Сейчас, разбившись на две половинки и множество мелких осколков, она лежала на полу. Осколки блестят, потому что разлилась вода. И еще потому, что в тонкую щель между шторами проникают лучи солнца.
По полу разбросаны цветы. Один, два — всего пять. Красные цветы. Но как называются, не помнит.
Его разбудил грохот разбившейся вазочки. Но почему она упала со стола?
Он приблизился к окну. Накрахмаленная пижама — пижама? — да, так это называется — как будто похрустывала. Ступням приятно прикосновение холодного пола. Он приблизился к окну осторожно, чтобы не наступить на осколки, но прежде чем он успел коснуться рукой, штора мягко вздулась.
Окно открыто.
Теперь понятно — штора, подхваченная сквозняком, задела вазочку и опрокинула ее на пол. Приподняв край шторы, он высунул голову наружу.
На какой-то миг глаза обожгло болью. Солнце палило нещадно. Жмурясь, он потер лоб.
Привыкнув к слепящему свету, он увидел, что окно приоткрыто лишь сантиметров на десять. Десять сантиметров. Это тоже всплыло само собой. Следующая за сантиметром единица измерения — метр, больше метра — километр. Это он отчетливо помнил. Ну же, точно велосипед с тугими педалями. Вначале тяжело, но, разогнавшись, катишь, как по маслу. Все в порядке, механизм в исправности.
И однако, где я?
Вероятно, это квартира спящей девушки. Самое правдоподобное объяснение. Но не слишком ли унылая для девушки обстановка?
Выглянул в окно.
То, что он смутно ощущал всем своим телом, оказалось на удивление верным. Едва ступив на пол, он сразу почувствовал, что квартира расположена довольно высоко от земли. Угадал.
Перед глазами теснились крыши, точно разбросанные как попало книги. Там и сям над ними возвышались высокие башни жилых домов, небоскребы, и, наконец, трубы. Справа, в значительном удалении, можно было разглядеть здание школы. На фасаде красовалась эмблема со стилизованным цветком сакуры.
Солнечные лучи обжигали руки, лежащие на подоконнике. На улице жара. Разумеется, ведь сегодня… сегодня…
Какое же сегодня число, какой месяц?
Он не мог вспомнить.
В этот момент его впервые охватила паника. Почему? Откуда это затмение? Уже не смешно. Что со мной, если я не могу даже вспомнить, какой сегодня день?
Нет ли здесь где-нибудь календаря? Он обернулся и только сейчас заметил, что в ногах кровати установлен громоздкий кондиционер. Над ним также расположено окно, на окне — шторы той же расцветки.
Он замерз. Даже начал дрожать от холода.
Подойдя к кондиционеру, поднес ладонь к решетке. Ударила струя холодного воздуха. Подняв крышку, выключил, и, не раздвигая штор, распахнул окно. Впустить немного теплого воздуха с улицы.
Высунул голову за штору. Сквозь прозрачное стекло на него хлынул поток солнечного света. Приятно, точно попал под горячий душ.
За окном то же самое. Высунулся еще больше. Внизу — обычная белая стена многоквартирного дома. Выложена плиткой, совсем новая. Не видно даже потеков от дождя. Внизу проходит узкая дорога, на ней припаркован один коричневый пикап. Этажом ниже видны вывешенные на просушку матрасы. Свисают из окна, точно показывая язык палящему солнцу.
Повернувшись, он еще раз внимательно осмотрел комнату. Напротив кровати большой платяной шкаф. У стены небольшой телевизор на подставке, также с роликами.
Отступил от окна и, вновь осторожно обойдя осколки вазы, подошел к двери. Обернувшись, удостоверился, что девушка по-прежнему мирно спит.
Со скрипом открыл дверь с матовыми стеклами.
Рядом — просторная кухня. Слева — дверь. Очевидно, входная. Белый круглый стол и два стула. Полка для посуды. Холодильник. Электроплита. Чайник.
Чья же, в конце концов, эта квартира? Наверно все-таки ее… Ясно, что он не у себя дома. Он не помнил, чтобы когда-либо жил в подобной квартире. Все, на что натыкался взгляд, казалось чужим, даже эта тряпка, висящая на краю раковины.
Скорее всего, он заночевал в гостях… Да, наверняка. Но почему же он даже этого не помнит?
— Прошу прощения, — крикнул он, оглядывая кухню, — есть кто-нибудь?
Ответа не последовало. Понятное дело! — усмехнулся он. Спал в одной кровати с женщиной. Кто же еще здесь может быть? Уж не ее ли папаша?
5 
