Особенно,... 
141 
Генерал-лейтенанта Хозина назначить начальником штаба Ленинградского фронта.
СТАЛИН, Б. ШАПОШНИКОВ".
Приказ этот опубликован. Всем исследователям он доступен. Во втором издании мертвый Жуков был вынужден признать существование этого приказа и даже цитировать пункт третий.
Если внимательно прочитать приказ Сталина и Шапошникова, то сомнения отпадают: этот документ опровергает вымыслы Жукова.
Жуков рассказывает, что прямо на Военном совете принял командование и тут же отменил неправильные распоряжения и начал отдавать правильные. Но документ, подписанный Сталиным и Шапошниковым, предписывал не спешить с передачей дел. По этому документу Ворошилов еще целые сутки оставался в должности командующего Ленинградским фронтом, его приказы были действительными, а приказы Жукова пока недействительными.
В записке Сталин якобы писал Ворошилову, чтобы тот немедленно возвращался в Москву, а в приказе тот же Сталин дал 24 часа на передачу дел.
Из этого следует, что жареные птицы не буйствовали и в спину не клевали, что спешки не было, что Верховный Главнокомандующий не считал положение дел безнадежным и никак не мыслил, что Ленинград с часу на час придется сдать...
Да и зачем Сталину вечером 11 сентября писать в приказе, что на передачу дел дается 24 часа, если, по рассказу Жукова, дела передали прямо на заседании Военного совета и Ворошилов тут же, не то 9, не то 10 сентября, улетел в Москву. Надо думать, что, прибыв в Москву, Ворошилов Сталину о прибытии доложил...
И еще, если бы на момент подписания приказа Жуков был уже в Ленинграде, то доложил бы Сталину: долетел благополучно. От этого момента и начался бы отсчет времени по приему дел. Но вечером 11 сентября, когда Сталин и Шапошников подписывали приказ, Жукова в Ленинграде еще не было. И неизвестно было, когда погода и обстановка в воздухе позволят ему туда попасть. Потому в приказе и сказано: с момента, когда прилетит, отсчитайте 24 часа.
Все становится на свои места, если мы примем версию генерала армии Федюнинского Ивана Ивановича: он, Жуков и другие генералы летели в Ленинград не 9-го и не 10-го, а 13 сентября 1941 года.
Цепь событий такая: вечером 11 сентября Сталин и Шапошников подписали приказ о назначении Жукова командующим Ленинградским фронтом, а Хозина — начальником штаба. 12 сентября полет не состоялся по условиям погоды. 13 сентября — полет. 14 сентября, через 24 часа после прилета, Жуков в соответствии с приказом вступил в должность.
Этот вариант подтверждается и докладом Жукова Шапошникову 14 сентября: фронт принял. Жуков доносил первые впечатления. А до того молчал.
Если 14 сентября принять как дату вступления Жукова в должность, тогда все приобретает смысл и логику, все сходится и стыкуется. Но этот вариант не удовлетворял мемуариста Жукова. Получилось, что появился он в Питере к шапочному разбору, когда судьба великого города была решена без него.
Вот потому в своих мемуарах он рвался в Питер хоть на денек, хоть на два пораньше. Но как обойти стороной официальный приказ Сталина?
Вот ради этого и была выдумана записка.
Глава 26
Про сорок бочек
Ценились и выдвигались лишь так называемые волевые начальники. Под этим термином понимались командиры-держиморды, о которых можно было знать, что, где бы и чем бы они ни командовали, все подчиненные будут их смертельно бояться и ненавидеть. Классический пример — Жуков, Еременко, Конев.
В. Батшев.
Власов. Франкфурт-на-Майне, 2001. Ч. 1. С. 23
— 1 -
В своих мемуарах Жуков поведал удивительные вещи, а сверх мемуаров — просто потрясающие. Вот что стратег открыл Герою Социалистического Труда писателю Константину Симонову.
«Моряки обсуждали вопрос, в каком порядке им рвать суда, чтобы они не достались немцам. Я сказал командующему флотом Трибуцу: „Как командующий фронтом запрещаю вам это. Во-первых, извольте разминировать корабли, чтобы они сами не взорвались, а во-вторых, подведите их ближе к городу, чтобы они могли стрелять всей своей артиллерией“. Они, видите ли, обсуждали вопрос о минировании кораблей, а на них, на этих кораблях, было по сорок боекомплектов. Я сказал им: „Как вообще можно минировать корабли? Да, возможно, они погибнут. Но если так, они должны погибнуть в бою, стреляя“. И когда потом немцы пошли в наступление на Приморском участке фронта, моряки так дали по ним со своих кораблей, что они просто-напросто бежали. Еще бы! Шестнадцатидюймовые орудия! Представляете себе, какая это силища?»
141 
