65 
— Так вам до вечера не управиться будет, почтенный… Позволите помочь?
Серые в карих крапинках глаза недоверчиво уставились на меня.
Я положил кайрис на телегу, в углубление между мешками (чтобы не свалилась в грязь во время починки), завернул рукава куртки и рубашки повыше и предложил:
— Вы поднимайте, а я займусь колесом. Согласны?
Мужик смерил взглядом мою фигуру, прикинул в уме, что сам будет посильнее, и кивнул. Я поднял колесо, подкатил к оси. Рама скрипнула, приподнимаясь, а остальное было уже делом простым, хотя и требующим некоторой сноровки.
Пока возница забивал в паз новый шкворень, я, отыскав среди луж в колеях самую чистую, сполоснул руки, чувствуя, как пальцы начинают стынуть на сыром воздухе, и вернулся к телеге. Ее хозяин уже ждал, хмуро супя косматые брови.
Годам к сорока пяти будет, не меньше. Крепкий, но уже начинающий оплывать жирком. Взгляд цепкий, натренированный, вот только — на что? Волосы светлые, но, намоченные дождем пряди кажутся темнее, чем на самом деле. Черты лица не то чтобы мягкие, но и излишней грубости в них незаметно. Обычный человек, в общем. Взрослый и понимающий: любой труд должен быть оплачен, хоть монетой, хоть добрым словом. Но какой платы потребует парень, невесть откуда взявшийся на дороге, да еще с мечом в руках, хоть и спрятанным в ножны, да с рукоятью, для надежности примотанной к ним ремешком? Такой и кошелек заберет, и душу вынет, если что-то против нрава ему скажешь.
— Благодарствую за помощь, — наконец, нехотя проронил возница, нервно поводя плечами под кафтаном из толстого домотканого полотна.
— Как не помочь хорошему человеку? — Ответил я, и между нами снова воцарилось молчание.
Мужик пожевал губами, что-то обдумывая, потом, видимо, собравшись с духом, выпалил:
— А что взамен получить желаете?
— Взамен?
— Ну, вы ж ручки пачкали, да…
Хочет сказать, занимался неподобающим для себя делом? В некотором роде, возможно, но только в некотором: за свою жизнь я успел попробовать на вкус множество занятий и четко уяснил главное: есть разные работы, и те, что нужнее и важнее прочих, как правило, грязны и трудны. Но тем и почетнее их выполнять, не так ли?
— Взамен, значит… Есть кое-что, почтенный. Погода-то разладилась, а идти мне еще долго, и мокнуть под дождем не хочется. Здесь поблизости живет кто-нибудь? Довези меня до селения, и будем в расчете!
— И только?
— А зачем мне больше?
Мужик подумал еще немного, потом повеселел и махнул рукой:
— Залазьте! В дороге, оно, вдвоем веселее!
Ну да, веселее. К тому же человек с оружием, да еще мирно к вам расположенный — лишний повод для уверенности. Усмехнувшись прозрачной хитрости возницы, я занял место рядом с ним на козлах и накинул на плечи щедро предложенный отрез «рыбьей кожи». Мужик подобрал поводья, шлепнул ими по лоснящемуся от дождевой пыли лошадиному крупу, и под скрип колес и чавканье глины в колеях начал разговор:
— Откель идете-то? Издалече?
— Да нет, не слишком, почтенный. К друзьям заходил, роженицу проведать, да на дитя посмотреть.
— Младенчик-то здоровенький вышел?
— Надеюсь.
— Это главное! — С видом знатока заявил возница. — Они если слабенькие да больные родятся, не живут подолгу… Да если и живут, все по знахарям-травникам водить приходится, а где ж денег взять? Те ведь дерут за свои зелья столько, что весь год на один глоток копить приходится!
— Ведуньи своей в деревне нет?
Пегая голова сокрушенно качнулась:
— Ох, откуда же? Не свезло нам, не приманили.
— И своих не рождалось?
— Видно, не ту воду пьем, да не по той земле ходим, — совершенно разумно, а главное, точно подметил возница.
В самом деле, место жительства влияет на те или иные таланты и склонности, хотя для этого необходимо иногда прошествие нескольких веков и смена не одного десятка поколений[24].
— Ну, ведьма-то есть?
— А то ж! Сколько себя помню, ворожит старая! — Хмыкнул мужик, но не без гордости в голосе. — Так ведь всякая баба — ведьма. У меня самого в доме аж четверо, и когда чем не угожу, никакой ведьме в изворотливости и вредности не уступят!
— Это верно… — покосился я на кайрис, тихо лежащую среди мешков.
А возница, окончательно примирившийся с моим обществом и получивший возможность всласть поболтать, продолжал:
— Ну да ничего, зато отбою от посетителей нет: так и норовят дочек моих хоть глазком обшарить, раз уж руками не удается!
65 
