32 
«Не оскорбляй даму своим невниманием!…» — буркнула Мантия, обрывая разговор.
Даму? Ах, да.
Линна стояла, скрестив руки на груди и постукивая пальцами. Ожидает мое решение? Действительно, надо решать. Хоть что-то. Но возвращаться с пустыми руками… Зачем вообще тогда все затевал?
Я обратился к найо:
— У вас есть нужные иглы?
— Сколько хотите.
— Всегда с собой.
— Вы знаете, как и что нужно делать?
— Лучше всех.
— Тверже всех.
— Сколько это займет времени?
— Полчаса, — дружный ответ.
— Ты подождешь столько? А потом отведешь меня к Ивари?
Девица хлопает губами, но кивает.
— Хорошо.
Оголяю спину. Сразу становится зябко, но за указанное время сильно замерзнуть не успею. В руках одного из найо вижу продолговатый футляр, в котором… Бр-р-р-р-р! Матово и масляно мерцают иглы. А длинные-то какие: по-моему, насквозь проткнуть можно. И позвоночник, и меня. Всего.
— Мне нужно лечь или можно остаться стоять?
— Это не имеет значения.
— Это не окажет влияния.
— Тогда приступайте!
— Будет больно.
— Будет страшно.
— Начинайте! Чем раньше появится боль, тем быстрее я к ней привыкну… Ну же!
Один найо стискивает пальцы на моих локтях, крепко прижимая руки к бокам, второй заходит за спину. Когда острие иглы касается кожи, зажмуриваюсь: почему-то легче переносить неприятные ощущения, когда не видишь, как и по чьей вине они возникают. Сейчас последует первый укол и…
— Остановитесь!
Даже не крик, а всхлип. Отчаянный. Испуганный. Жалобный.
Распахиваю глаза, встречаясь взглядом с линной.
— Я что-то делаю не так?
— Не надо!
— Чего не надо?
Она падает на колени и обхватывает руками мои ноги, отталкивая найо в сторону.
— Не надо…
— Прости, милая, но я совершенно ничего не понимаю. Ты сказала, это единственный способ, который позволит мне встретиться с Ивари. И поверь, мне очень нужно с ней встретиться… Почему же теперь передумала?
— Не надо ни с кем встречаться… — залитое слезами лицо.
— Вот что, сначала встань, — наклоняюсь, подхватывая линну под мышки, и поднимаю на ноги. — А теперь объяснись.
— Не надо… встречаться… простите меня, dan-nah… я не поверила ему… а он ведь сказал: ты сама все поймешь… сама увидишь…
Запутавшись в сбивчивой речи девицы, качаю головой:
— Пожалуйста, по порядку! Почему не надо встречаться?
— Потому что… Я — Ивари.
Так. Можно было догадаться. Идем дальше:
— Почему ты назвала меня «dan-nah» и за что просишь прощения?
— Я хотела заставить вас сделать такое ужасное…
— Не особенно.
— Это очень плохо, я знаю, мне бабушка рассказывала.
Интересная бабушка. Надо бы с ней познакомиться.
— Так почему «dan-nah»?
— Потому что ОН так вас называет, — бесхитростный ответ, в котором слово «он» звучит с такой нежностью и восторгом, что сразу ставит все на свои места.
— И что же именно «он» сказал, а ты не поверила?
— Он сказал, что вы — истинный dan-nah и никогда не помните о себе.
Не помню? Скорее, ни на минуту не забываю… Старик слишком высокого мнения о своем незадачливом воспитаннике. Все, что я совершаю, жуткие глупости. Единственная радость состоит в том, что они бьют прежде и сильнее всего по мне, а не по кому-то другому. Как волна, наталкиваясь на волнорез, продолжает свой путь лишь осколками прежней мощи… Но я устал спорить:
— Пусть будет так. Ты знаешь, зачем я пришел?
— Да. И что скажешь?
— Для меня будет великой честью, если Вы примете на себя заботу о нашей малышке.
— А если отбросить этикет? Если доверить словам то, что прячется здесь? — Я коснулся груди линны.
Зимняя синева глаз снова подернулась дымкой слез:
— Позаботьтесь о ней, dan-nah… Мы — не смогли.
— Ты любишь его?
Молчание и взгляд, не требующий дальнейшего уточнения.
— Вы понимали, что не можете быть вместе?
Робкий кивок.
— Но все же не удержались… Ох, ну что с вами делать? Скажи хоть, вам было хорошо?
Невинно опущенные ресницы и румянец во все щеки.
— Понятно. Не могу ничего обещать, кроме того, что буду искать решение. Найдется оно или нет, неизвестно. Так что, чур: не обижаться! — Смахиваю пальцем очередную слезинку, задумавшую скатиться по веснушчатой щеке.
***
Выставив за дверь обоих найо и совершенно потерявшуюся между счастьем и чувством вины линну, я, наконец-то, получил возможность одеться и отдышаться. А также поболтать. С той, которая обожает уходить от разговора всеми правдами и неправдами.
32 
