ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  101  

– Эхо за эхом, – задумчиво произнесла Оуна. – В скольких мирах, по-вашему, сейчас происходит то же самое, разыгрывается та же сцена? Мы уверены, что обладаем свободой воли, но у нас почти нет возможности изменить последствия наших действий, потому что эти действия, с отличиями от небольших до грандиозных, совершаются одновременно на бесчисленных уровнях мироздания.

Эльрик не выказал ни малейшего интереса к философии.

– Если Гейнора остановить здесь, – сказал он, – он потерпит поражение и в других мирах. По-моему, так. Ведь побеждал он сразу везде.

Оуна улыбнулась отцу:

– Тебе одному под силу изменить свою судьбу. Ни Эльрик, ни я не поняли, что она имела в виду. Мы озадаченно переглянулись и оба, не сговариваясь, махнули рукой.

– Гейнора нам не одолеть, – грустно сказал Ученый Грина.

– Как ему удалось похитить ваш Посох? – удивилась Оуна.

– Посох сам прыгнул ему в руки, – отозвался Ученый Грина. – Мы всегда подозревали, что он обладает собственной волей. И вот наши подозрения, к сожалению, подтвердились.

Речь шла о том переменчивом артефакте – ребенок превращается в чашу, чаша становится посохом – которым офф-моо манипулировали у меня на глазах. Они манипулировали? Или же это ими манипулировали? Я припомнил, как посох менял форму. По чьему велению?

– Он всегда сохраняет форму посоха? – поинтересовался я. Конечно, я видел, как посох менялся, но хотелось уточнить.

– Мы называем его Рунным Посохом, – сказал Грина. – У него несколько форм: посох, чаша, камень… Это один из главных стержней мироздания.

– Не его ли у меня на родине называют Граалем? – сразу вспомнился фон Эшенбах и наши семейные предания. – Вы были его хранителями?

– Да, – коротко ответил Ученый Грина. – И мы не оправдали доверия – в этом мире.

– То есть существуют иные версии Грааля, в других мирах?

Ученый покачал головой.

– Великий Посох – один, – проговорил он. – Он олицетворяет Равновесие. Кое-кто даже считает, что он и есть Равновесие. И его влияние простирается далеко за пределы мира, в котором он находится.

– По слухам, моя семья когда-то хранила Грааль, – поведал я. – Но его у нас забрали. Если верить легендам – потому, что мы тоже не оправдали доверия.

– Рунный Посох может менять форму и перемещаться по собственному желанию, – сказал Ученый Грина. – Некоторые верят, что иногда он принимает обличье ребенка. Почему бы и нет, если он и вправду способен принять любую форму, любой облик? Таким образом он защищает себя – и тех, кто почитает и охраняет его. И далеко не всегда очевидно, какую форму он примет.

– В каком облике он достался Гейнору? – спросила Оуна.

– В форме чаши, – ответил Грина. – Чудесной золотой чаши. С этой чашей и с двумя мечами Гейнор способен изменить судьбу мироздания; он обладает могуществом, прежде недоступным для смертных. А поскольку сами боги мало понимают, что творится вокруг, он может и преуспеть в своих намерениях. Ведь недаром говорят, что рано или поздно смертный уничтожит богов.

Последняя фраза показалась мне слишком книжной. Я отчетливо сознавал всю серьезность положения, однако не мог отделаться от ощущения, что на моих глазах разворачивается действие книги или фильма с мифологическим сюжетом. В моем мире хорошо известна легенда о Священном Граале и его способности исцелять мир, а смертный, уничтожающий богов и изменяющий мироздание, – это, помнится, из северной мифологии… Я встряхнулся, как мокрый пес. Ни дать ни взять, вагнеровские штучки. Я недолюбливал Вагнера, меня больше привлекали прозрачные звуки Моцарта и Листа, взывавшие и к рассудку, и к чувствам. Но Вагнера я тоже слушал. Может, я неким загадочным образом очутился в какой-то из его опер? Мысль эта заставила меня поежиться. Впрочем, все события «Кольца Нибелунга» – сущие пустяки по сравнению с тем, что мне довелось пережить в последнее время.

Я повернулся к Оуне.

– Вы что-то говорили относительно моей связи с Граалем? Что вы имели в виду?

– Не всякому выпадает честь служить Граалю, – сказала девушка.

Она больше не улыбалась. Судя по всему, она не предполагала, что Гейнор зайдет так далеко.

В воздухе вдруг разлился странный аромат – смесь тысячи запахов, причем среди них не было ни одного приятного. Аромат зла.

Я по-прежнему не мог понять, как Гейнор ухитрился одолеть офф-моо, и впрямую спросил об этом у Ученого Грины.

– Он еще нас не победил, – отозвался ученый. – Игра не окончена.

  101