Последние отзывы

  108  

Меня, однако, больше интересовала работа прядильщиц и ткачей.

— Они покупают шерсть, — ответил на мой вопрос Питер, — прядут ее, затем ткут и отправляют на рынок купцам. Между ценой необработанной шерсти и ценой готовой ткани есть определенная разница, и вот на эту прибыль они и покупают все, что им нужно, даже пшеницу.

Мы достигли гребня холма, откуда открывался вид на широкую плодородную долину, приютившую то ли маленький городок, то ли большое селение. Я на миг даже позабыл, о чем спрашивал.

— Берфорд, — произнес Питер. Спускаясь со склона, мы заметили небольшую яму, из которой двое мужчин добывали иссиня-серую рассыпчатую глину и сгружали ее на тележку.

— Сукновальная глина, — пояснил Питер. — Для производства ткани необходимо, чтобы поблизости была полноводная река и эта глина. Еще нужны пастбище для овец и опытные ремесленники. Сукновальная глина используется для того, чтобы счистить с шерсти грязь и жир, благодаря которым овечья шкура была теплой и непромокаемой.

— Да уж, без непромокаемой шкуры здесь не обойдешься, — согласился я, поскольку дождь моросил вовсю. — А зачем им понадобился гигантский чертополох? Ведь он годится разве что в пищу ослу.

Я имел в виду небольшой участок земли возле той ямы, где добывали сукновальную глину. Он был расчищен и засеян высокими колючими растениями.

— Это не чертополох, это ворсянка. Когда цветы отцветут, завяжется жесткая коробочка с короткой изогнутой щетиной. Ткачи пользуются ею, чтобы расчесать ворс, а затем они его сбривают и остается тонкая, как шелк, ткань — ее высоко ценят богачи.

— Это похоже на какой-то заговор человека и…

— Бога?

— …природы. Они вместе создали эту местность, где есть все, что нужно для ткацких мануфактур.

— Не забывай об истории. Чума тоже сыграла свою роль.

Берфорд весьма процветающее селение, причем богатство пришло сюда недавно. От Оксфордской дороги отходит главная улица села, застроенная новыми роскошными домами из кирпича с деревянными брусьями. Мы перешли небольшую речку, на берегу которой стояла занятная церквушка — занятная постольку, поскольку за триста лет она подверглась существенным переделкам и усовершенствованиям. На приземистую квадратную башню взгромоздили новенький изящный шпиль, неф и боковые приделы были надстроены новыми галереями, дополнительные колонны поддерживали новый свод, но при этом большая часть основания и примыкающие к церкви часовни остались без изменений.

Я указал Питеру на эти несоответствия.

— Мне кажется, было бы разумнее начать все сначала, — заметил я. — Они могли бы создать гармоничное здание в едином стиле и с точными пропорциями, а вместо этого получилась какая-то смесь. Более того, это и обошлось дороже.

Вместо ответа Питер ухватил меня за локоть — он всегда так поступал, когда хотел сообщить мне что-то особенно важное для него, задушевное, или хотел каким-то образом переубедить меня, — и повел меня в неф. Там стояла небольшая статуя, довольно грубое изображение женщины верхом на коне. Затем Питер стал обходить кругом старые колонны, и показывать мне капители, на которых был представлен в столь же грубом исполнении акт совокупления и тому подобное. Наконец, вернувшись во двор церкви, Питер подвел итоги увиденному.

— Это святилище, а не церковь, — сказал он. — Этот храм принадлежал не богу, а богине, белой госпоже — повсюду в нашей стране она разъезжала в пору летнего солнцестояния верхом на белом коне, златовласая, обнаженная, если не считать венка из цветов. Это знаки ее культа, их можно найти повсюду, если знать, где искать. В Бэнбери ее изображают с кольцами на пальцах и с колокольчиками на ногах, в Ковентри ее знают под именем Годивы. Церковники пытаются затушевать ее культ, строя свои церкви вокруг прежних храмов, но полностью стереть его они не в силах.

— Почему же этот храм, превратившийся в церковь, посвящен мужчине, пророку Иоанну Предтече? — возразил я. — Почему не Марии, матери пророка Иисуса, ведь вы считаете его богом, а стало быть, и его мать — богиня?

Питер посмотрел на меня спокойным, ничего не выражающим взглядом.

— Ты, верно, не знаешь, что праздник святого Иоанна, день его смерти, приходится на двадцать пятое июня, летнее солнцестояние, — ответил он. — Более того, Иоанн был обезглавлен, потому что такой награды потребовала себе за танец прелестная обнаженная девушка. Он был принесен ей в жертву. Погоди, через несколько недель наступит летнее солнцестояние, мы увидим костры, которые озарят всю страну, и тогда ты мне поверишь.

  108