Особенно,... 
69 
– Вряд ли это удобно, ведь мы пока еще незнакомы, – улыбнулся Морозини. – К сожалению, там, где я сейчас живу, телефона нет. Он сказал почти правду: г-жа де Соммьер ненавидела телефонную связь, считая ее нетактичной и малопристойной, а звонки раздражали ее донельзя.
– Чтобы мне «звонили», как прислуге, – ну уж нет! – говорила она. – Никогда этой штуки не будет в моем доме!
Телефон в дом на всякий случай все же провели, но аппарат находился в привратницкой.
Покинув улицу Жуффруа, Морозини отправился в обратный путь. Он дошел до решетки Ротонды – через это изящное сооружение парк Монсо выходил на бульвар Курсель, – и тут его одолело искушение прогуляться по саду, под зеленой сенью которого резвились некогда прекрасные грации – подруги герцогов Орлеанских. Солнечные лучи золотыми стрелами пронзали листву цветущих каштанов, ложились бликами на траву и аллеи, по которым прогуливались няньки в сине-белых форменных одеяниях; они катили перед собой изукрашенные кружевами колясочки с толстощекими младенцами или присматривали за одетыми с иголочки карапузами, бегавшими вприпрыжку за своими серсо.
Альдо тянуло в более романтичные уголки парка; он направился туда, где за полукружием колоннады начиналась аллея, обсаженная высокими тополями. Он хотел было обойти кругом маленькое озерцо, на воде которого играли и переливались солнечные блики, как вдруг увидел на аллее изящную фигурку. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать ее: одетая в светло-серый костюм, с повязанным на шее ярким шелковым зеленым, в горошек, шарфиком, навстречу ему шла Анелька. Она не замечала его, засмотревшись на уморительные игры семейства уток.
Сердце Альдо радостно встрепенулось; он шагнул чуть в сторону, чтобы оказаться на пути девушки. Заметив, что она печальна, Морозини решил отбросить пока свои подозрения и приветствовал девушку на манер Арлекино в итальянском уличном балаганчике.
– И впрямь благословенно место, где можно встретить вас, графиня! – воскликнул он, не устояв перед искушением спародировать Мольера. – Так значит, это и есть сад чудес?
Анелька даже не улыбнулась. Ее большие золотистые глаза с тревогой смотрели на человека, так развязно обратившегося к ней; ни дерзкий взгляд его синих глаз, ни ослепительная белозубая улыбка ее, казалось, нимало не тронули.
– Прошу прощения, сударь, но разве мы с вами знакомы?
Ее удивление было столь неподдельным, что радость Морозини мгновенно угасла.
– Не то чтобы очень близко, – произнес он мягко и вкрадчиво, – но я льстил себя надеждой, что вы помните меня...
– Почему я должна вас помнить?
– Неужели вы забыли сады Виланува и ваше путешествие в Северном экспрессе? Вы забыли... Ладислава?
– Извините, но я не знаю человека с таким именем. Вы обознались, сударь.
Девушка подняла затянутую в светлую замшу ручку, как бы отстраняя его с дороги, и грустно улыбнулась уголками губ.
Настаивать было бы беспардонной грубостью, и Морозини ничего не оставалось, как посторониться, пропуская ее. Он стоял неподвижно, удивленно подняв бровь, и смотрел, как девушка удаляется своей неспешной и грациозной походкой, любовался стройной фигуркой и длинными ногами, вырисовывавшимися при ходьбе под узкой юбкой ее костюма.
Происшедшее было настолько непостижимо, что он уже готов был поверить в ошибку, в случайное сходство. Но чтобы девушка, до такой степени похожая, встретилась ему в нескольких сотнях метров от дома, где жила сейчас Анелька, – невероятно... К тому же эта странная девушка направлялась через парк прямо к особняку Фэррэлса. Да еще этот свежий аромат сирени, памятный ему...
Теряясь в догадках, Морозини, возможно, решился бы последовать за своей живой тайной, как вдруг услышал позади насмешливый голос:
– Хороша, не правда ли? Но что поделаешь, не всегда же выигрывать!
Альдо вздрогнул и окинул неприветливым взглядом поравнявшегося с ним незнакомца. Он был невысок, но крепкого сложения, смуглый, с воинственно длинным носом и глубоко посаженными глазами под темными бровями, представлявшими странный контраст с густой серебристой шевелюрой, которая выбивалась из-под черной фетровой шляпы с загнутыми полями. Его антрацитово-серый костюм безупречного покроя, явно от дорогого портного, выгодно подчеркивал широкие плечи. Человек опирался на трость с янтарным, оправленным в золото набалдашником. Однако Альдо, слишком раздраженный, чтобы заметить подобные детали, лишь буркнул в ответ:
69 
