Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
130 
Но первый подходящий – не раньше мая 1941 года.
6
В 1938 году лидеры Великобритании, Франции, Италии и Германии встретились в Мюнхене и быстро решили возникшие проблемы.
В 1940 году круг игроков сократился до минимума, а продолжение игры не сулило ничего хорошего обоим игрокам. Кто мог гарантировать, что в новой обстановке лидеры Германии и Британии не встретятся снова и не решат возникших проблем? Какой Молотов, Берия, Деканозов, Фитин, Проскуров или Голиков мог поручиться перед товарищем Сталиным за то, что вот прямо сейчас, в июле 1940 года, в каком-нибудь нейтральном Мадриде не расселись вокруг стола переодетые в штатское британские и германские генералы и не чертят карту раздела интересов двух стран? Кто мог ручаться за то, что в каком-нибудь уютном загородном поместье, в какой-нибудь нейтральной Женеве не встретились два господина приятной наружности и не обговаривают условия перемирия? Кто мог ручаться, что Черчилль не ведёт тайных переговоров с Гитлером?
Если в августе 1939 года вожди Советского Союза и Германии могли сговориться за несколько часов с перерывом на посещение первого акта «Лебединого озера» в Большом театре, то почему в июле 1940 года вожди Великобритании и Германии не могли сговориться с такой же быстротой? Вот что не давало покоя Сталину.
* * *
В любой момент как гром среди ясного неба могла прогреметь страшная весть: война между Великобританией и Германией завершилась почётным миром! В свете такой перспективы оттягивание войны было для Сталина смертельно опасным. После разгрома Франции оттягивание войны могло для Советского Союза обернуться катастрофой и гибелью.
Сталин это понимал лучше всех.
Глава 25
ОТ ПИОНЕРА ДО ПЕНСИОНЕРА
Безотносительно Суворова существует элементарная логика и здравый смысл. Просто Суворов, он, не знаю, как сказать, некий эталон для кого-то, что ли. Как бы есть очевидные вещи, безотносительно, был Суворов, не был Суворов.
Д. Захаров. «Эхо Москвы», б февраля 2006 г.
1
«Ледокол» ниспровергали многие.
Без успеха.
Но убойный довод всё-таки был найден: так не Суворов же открыватель! Нам всё это и без него было известно! А если так, то читать его книжки незачем. Да и спорить не о чем.
Один из моих самых первых ниспровергателей, советник Президента России генерал-полковник Д. А. Волкогонов, объявил язвительно: всё, что содержится в «Ледоколе», было в нашей стране «известно каждому, от пионера до пенсионера».
Этот довод – вроде айсберга в океане. А ледоколом, как считает народная мудрость, айсберг не перешибёшь. Напоровшись на такой довод, нужно срочно спасательные шлюпки на воду спускать. И спорить больше не хочется. О чём спорить, если всё давно и без меня было понятно и известно?
Если трезво рассудить, то возразить мне нечего. Правильно! Так оно и было. Все факты на поверхности лежали, были давно всем известны. Но я себя никогда открывателем и не объявлял. Всё, о чём пишу, каждый день хрустело под нашими каблуками. Всё, о чём пишу, было известно миллионам. Я просто назвал вещи своими именами. Сделал то, что мог сделать любой. Маршалы, генералы и адмиралы, премьеры, президенты и их храбрые советники, академики и доктора, пионеры и пенсионеры не решились говорить. А я решился.
В том и заслуга.
В том и открытие.
Но критики не унимались. Вот один из ранних случаев использования этого довода: «Книга недели – это «Ледокол» Виктора Суворова… Скажу о главном ощущении: сенсации нет. Книга опоздала! Доказывать умным людям в России, что коммунизм «виноватее», чем фашизм, – смешно. Да, Сталин готовился к захватнической, а не к оборонительной войне. Из-за этого пролились реки народной крови. Да, официальная советская история врёт. Но это именно «сенсация», а не новая идея. А действительно новых идей в осмыслении XX века как раз сегодня очень не хватает» («Огонёк». 1993. № 9).
Вот так. Смешная у меня книжка получилась. Умным людям и без «Ледокола» давно всё было ясно. Умным бы людям XX век переосмыслить, где-нибудь новых идей почерпнуть. Да вот досада: негде. Всё – скука да серость. Ничего нового для пытливого ума и горячего сердца.
Так заявил «Огонёк».
И понеслось.
2
Выступает Лазарь Лазарев: «Имперские аппетиты Сталина были ненасытны. Запретных средств, нравственных и политических ограничений для него не существовало. Всё, что плохо лежало, он готов был прибрать к рукам. Сталинская военная доктрина по внутренней своей сути была наступательной, агрессивной. Всё это ныне общеизвестно. <…> Ни один из аргументов В. Суворова, хочу подчеркнуть – ни один, – фактами не подтверждается, а опровергается» («Новая газета», 29 октября 1993 г.).
130 
