Особенно,... 
57 
Пробую пошутить:
— Вообще-то, я всегда считал, что сам по себе лучший подарок любой женщине.
Шутка не проходит: Локка совершенно серьёзно кивает в ответ.
— Подарок, не спорю. И даже немного завидую той, которая его получит.
— Так ещё не поздно! — Я плюхнулся рядом и сделал вид, что собираюсь приступить к решительным действиям. — Кто нам мешает?
— Ты же и мешаешь, — меня беззлобно щёлкнули по лбу. — Слишком давно я тебя знаю, и в любовную лихорадку, уж извини, не поверю... Кстати, это не пустые слова, про давность. Ты и в самом деле чем-то расстроен. Точнее, озадачен. Что случилось?
Я опёрся локтями о колени.
— Мне нужен твой совет. Или разъяснение, даже не знаю, как правильно назвать... По вашей женской части.
Локка деловито осведомилась:
— Кого-то обрюхатил и хочешь вывести плод?
Поднимаю на неё укоризненный взгляд:
— Ты так дурно обо мне думаешь?
— Я думаю о тебе так же, как и обо всех остальных мужчинах на свете: вы никогда не заботитесь о последствиях раньше, чем они происходят. Ну так что стряслось? Только рассказывай всё без утайки!
— Я поссорился с невестой. Или она со мной? Всё случилось слишком быстро и странно, чтобы успеть разобраться.
Делаю паузу, потому что ожидаю от Локки сочувственных слов, а взамен получаю гневное:
— И ты молчал?!
— Так я сейчас говорю.
Она всплеснула руками:
— Да не об этом! У тебя есть невеста?
— Боюсь, уже нет...
— Не бойся! — Успокоили меня. — В этом деле ничего непоправимого не бывает.
— В каком деле?
— В деле превращения одинокого мужчины и одинокой женщины в счастливую семью! — Торжественно объявила Локка, так вскинув голову, что одна из шпилек не выдержала, выскочила из причёски, и тёмные кудряшки скрыли под собой левое ухо моей приятельницы.
— О семье речь пока не...
— С самого начала. Со всеми подробностями. Понял?
Собираюсь с мыслями и воспоминаниями.
— Она приехала с матушкой. Дочь наших соседей по Энхейму. Сирота.
— Это хорошо, — не преминула кивнуть управительница дома свиданий, выразив полнейшее согласие с Каулой во взглядах на родню будущей жены.
— Милая девушка. Спокойная. Понятливая. Вроде, не была против меня, как супруга.
Локка хмыкнула:
— Девицу привезли из глуши в столичный город! Кто бы был против, а? Ладно, продолжай.
— Собственно, мы только-только начали привыкать друг к другу, и... Тут-то всё и испортилось.
— Я же сказала: подробнее!
— Вчера я... Поздно вернулся. В середине ночи. Не один.
Моё признание сопроводили смешком, почти отбившим желание продолжать рассказ, но я справился:
— Никаких личных отношений! Я был немного пьян, и меня просто проводили до дверей. Но дело в том, что моя провожатая не питает ко мне добрых чувств и, увидев на пороге дома молодую девушку, решила... Скажем, отомстить.
— За что?
— Ей виднее. В общем, она меня поцеловала.
Локка хитро сузила глаза:
— А ты?
— Что я?
— Ты стоял столбом?
— Не то, чтобы... Понимаешь, выбора у меня не было. Никакого.
— Понимаю, — в голосе женщины перекатывались смешинки.
— На самом деле! Я и на ногах-то еле держался...
— А кто-то минуту назад уверял меня, что был всего лишь «немного пьян».
— Не настолько, чтобы не понимать, что происходит!
— Но достаточно, чтобы не предпринимать попыток вести себя пристойно, — обвинительно заключила Локка.
Я отвернулся.
Ещё одна поборница неизвестно чего... И почему из правдивого рассказа, перечисляющего только сухие факты, женщины ухитряются создать целую трагедию? Зато, когда живописуешь свои похождения далеко за гранью сказки, верят охотно и сразу. Наверное, потому что придумывать уже нечего: буйная женская фантазия иссякает. Так и буду поступать в следующий раз. Точно! Навру с три короба, и все будут довольны.
— Ладно, не дуйся.
И это мне заявляют после, можно сказать, смертельного оскорбления? Никакого прощения!
— Правда, Тэйл... Со всеми бывает. Так что потом случилось?
Язвлю:
— Спрашиваешь из любопытства?
В ответ раздаётся тяжёлый вздох.
— Ты прямо, как маленький... Уж должен знать, как когда себя вести, да ещё с невестой. Значит, она видела ваш поцелуй?
— Полагаю, просмотрела от начала и до конца. Но даже не это страшно. Понимаешь, Лок, та женщина... В ней женского очень мало, а под зимним плащом, да ночью при свете фонаря и вовсе невозможно понять, кто перед тобой.
57 
