Особенно,... 
73 
Но у Виктора было дурное предчувствие. Тот странный телефонный звонок: получалось, что звонивший знал о том, что сделал Виктор. И еще один странный звонок, когда этот якобы кузен спрашивал Ричи. А Ричи никогда не упоминал ни о каком кузене! И то, как вел себя Ричи: словно он знал — что-то затевается. И то, как некоторые из рабочих-мексиканцев поглядывали на Вика. Ему это не нравилось. Похоже, он влип.
Но хуже всего, что этой ночью в спальне горел свет. Он был в этом уверен, как и во всем остальном. Кто-то побывал в том доме. Протер все «Хлороксом», потыркался пылесосом, черт бы его побрал. Как раз после того, как он уехал с Шерон, но до того, как вернулся. Он почувствовал запах «Хлорокса». Он тщательно все обошел перед тем, как убрать Ричи в мешок. Нашел вскрытую дверь в подвал. Это его добило. Кто-то приходил, проверял, как дела у Ричи, делал что-то нехорошее, знал о том, что случилось.
Об этом-то он сейчас и хотел потолковать с Ушастым. Скамьи у бейсбольного поля были самым подходящим местом для новой встречи. На открытом воздухе. Безопасно, спокойно, в непринужденной обстановке. Сегодня утром он сделал нужный звонок, и вот теперь Ушастый появился у кромки зеленого поля, поглядел, рукой прикрывая глаза от солнца, и медленно, неуклюже двинулся к зрительским местам. Крупный мужчина с крупными ушами, руками, коленями. И с раздутым брюхом. Ты, жирняга, ну и громадный у тебя живот. Кильбасы,[25] макароны, пиво, стейки, морские гады — все это хлюпало у него внутри, точно его живот был стиральной машиной, как та машина с маленьким окошком, которая когда-то была у матери Вика. В детстве Вик однажды посадил туда кошку, и когда она там сдохла, он отрезал ей голову и подкинул ее одному пареньку из класса, в его коробку для завтраков. Отлично. Когда-то ты был славным мальчиком, говаривала его мать, но они оба знали, что это ложь. Я никогда не был славным, подумалось Виктору, у меня сроду не было такой возможности — быть славным.
Ушастый вскарабкался по ступенькам.
— Привет, — сказал Вик.
— Чертовы колени, — пожаловался тот, усаживаясь. — С каких это пор я стал к тебе таскаться?
— С тех пор, как я стал тебя об этом просить.
— Давай считать, что мы просто случайно встретились.
— Считай что хочешь.
— Почему ты так со мной разговариваешь? Я и сам помню, сегодня вечером я должен с тобой расплатиться.
— Кто-то на меня наседает, Ушастый.
— Кто?
— Не знаю. Может, кто-то из твоих?
— Ну нет. А не то бы тебе не сдобровать.
— Спасибо, черт подери.
— Эти девчонки в самом деле померли.
— Похоже, что да, — согласился Виктор.
— Но только эти две мексиканки.
— Ты не видел Ричи? — поинтересовался Виктор. — Он прогулял работу.
— Да нет, не видел.
— В общем, сдается мне, что тот, кто устроил эту заваруху, кто бы он ни был, начинает нервничать. Видно, боится, что ему это выйдет боком.
Ушастый пожал плечами:
— Тебе так кажется. С чего бы?
— Я же сказал, кто-то под меня копает.
— И при чем тут твой любимый старый друг Ушастый?
— Я хочу, чтобы ты мне рассказал, кто все это затеял.
— Кто все придумал? Не знаю. Вначале было небо. Луна, звезды.
Виктор воззрился на него:
— Кто с тобой говорил, Ушастый?
— Ты же знаешь, я не обязан отвечать на такие вопросы.
— У меня есть свои предположения.
Ушастый пожал плечами.
— На меня охотится какой-то тип. Как он меня нашел? Значит, кто-то меня подставил. Может, он сам хочет прибрать к рукам мою бензоколонку, понимаешь, куда я клоню?
— Слушай, Виктор, ты говоришь как псих, тебе не кажется?
Виктор не двигался и не отвечал. Может, Ушастый что-то знает, а может, и нет. Кто-то бродит вокруг, поднимает шум. Но не копы. Человек, который на кого-то работает. Кто-то, о ком ты, Виктор, никогда не слышал: как раз такого ты всегда и опасался. И похоже, этот тип знает все ходы-выходы. Это скверно. Виктору это не нравилось. И потом, у него было такое чувство, будто Ушастый точно знает, что происходит. Наймет кого-нибудь, чтобы завалить Виктора, и заберет бензоколонку себе. А киллера отправит обратно во Флориду или откуда он там родом. Следов не найдешь. Дело не распутаешь, особенно теперь, когда нет Ричи.
— Знаешь что? — произнес Виктор.
— Ну?
— Ты прав. Я псих, черт побери. Параноик.
— Точно, — Ушастый кивнул. — Я ж тебе говорил, не переживай.
73 
