Особенно,... 
60 
«Цзин Ли, позвони мне, чтобы я знал, все ли у тебя в порядке. Мать и отец спрашивали о тебе, я их успокоил, но они знают, что я чего-то недоговариваю. И потом, нам надо продолжать наше дело, и я хочу обсудить это с тобой. Я плачу твоему дружку, мистеру Рэю, чтобы он помог тебя найти. Его волнуют только деньги, он запросил слишком дорого. Мне пришлось удвоить гонорар. Я в новой квартире в здании Тайм Уорнер. Позвони мне, Цзин Ли».
Прежде чем она успела прикинуть, много ли вранья нагородил ее братец, зазвучало следующее послание:
«Цзин Ли, это Рэй, когда-то мы были вместе. Я не собираюсь говорить о том, что между нами произошло. Просто я за тебя беспокоюсь, понятно? Твой брат в Нью-Йорке, он меня нашел. С ним его ребята, и он тебя ищет…»
Она дослушала до конца — что-то насчет того, чтобы она позвонила ему в тот дом, где живет его отец. Отключила телефон, взволнованная звуком его голоса, почти плача. Я по тебе скучаю, Рэй, мысленно говорила она, я хочу быть с тобой. Зачем она послушалась брата, зачем позволила себя уговорить и рассталась с Рэем? В ту ночь, когда на них напали, она бы наверняка была с Рэем, а не в этой машинке с двумя девушками. Рэй водил ее повсюду, они ели в разных заведениях, гуляли в Центральном парке. Он никогда не пытался копнуть слишком глубоко, не спрашивал, почему она так вкалывает в «Корпсерв». Она понимала: он не хочет ею владеть. Ей это нравилось. И от нее он не требовал никаких обещаний. Сексом они всегда занимались у нее в квартире. На Цзин Ли нахлынула волна грустного желания. Ей нравилось, когда он переворачивал ее на живот, поднимал ей ноги и двигался, обхватив ее своими большими руками; время от времени его палец легко пробегал по ее позвоночнику. Однажды ночью она спросила: ты что, считаешь такты? Он засмеялся и сказал: почему ты спрашиваешь? Ну, это уже давно продолжается, игриво заметила она. Да, признался он, иногда я считаю, просто чтобы знать. Я так и думала, сказала она. И сколько за сегодня? Тебе виднее, ответил он. Нет, ты сам скажи, возразила она, тяжело дыша. Ну что ж, откликнулся он, сотни раз, точнее не скажу. Она уронила голову на простыню, все вокруг кружилось, она чувствовала себя немножко потерянной, словно толком не знала, с кем она. И пожалуй, ей нравилось это чувство. Кажется, она тогда прошептала: «Помедленнее». А может, и нет.
Цзин Ли вздохнула и поежилась на сиденье парома. Ну о чем она тогда думала? Теперь она снимает комнату в Гарлеме и боится в нее вернуться или выйти из дома. Она вспомнила, что на телефоне осталось еще одно сообщение. Может, оно тоже от Рэя.
Звучный мужской голос, не Рэя:
«Алло, это детектив Питер Блейк, Нью-йоркское полицейское управление, Бруклин, отдел по расследованию убийств. Я разыскиваю Цзин Ли. Насколько мне известно, это ее номер. Цзин Ли, вы — заинтересованное лицо в деле об убийстве двух мексиканок. Мы знаем, что вы были их начальницей и, возможно, виделись с ними незадолго до их гибели. Буду очень признателен, если вы позвоните мне, когда вам будет удобно, по номеру… — И он назвал номер, добавив: — В ваших же интересах найти меня раньше, чем я найду вас. Большое спасибо».
Полиция? Она в ужасе захлопнула мобильник, внезапно заозиралась, словно ее могли увидеть. Откуда полиция узнала, как ее зовут? Чен не стал бы туда обращаться: он хотел отыскать ее первым. Но он говорил с Рэем, это видно из обоих сообщений. Чен рассказал Рэю, что произошло в машине.
А Рэй… Выходит, Рэй рассказал полицейским. Не верится, но это так. Он ее предал.
15
Он помнил ее ступню, ее лодыжку, ее бедро. Он поставил желтую туфельку на приборную доску, и по его телу волной прокатилась мучительная дрожь. О господи, как я скучаю по Цзин Ли, подумал Рэй, по каждой ее частичке. Он сидел в своем пикапе на парковке напротив «Викториос сьюридж»: стоянка как стоянка, грязная, причудливой формы, обнесенная двадцатифутовой высоты забором, увитым колючей проволокой, а в глубине — жилой трейлер и десять здоровых дерьмовозов, расставленных как попало; на одном из них на стоянку двадцать минут назад въехал Ричи. Позади трейлера высилось массивное здание из цементных блоков. День прошел, был седьмой час вечера, и время все текло и текло, часы тикали повсюду: одни — для Цзин Ли, другие — для его отца, третьи отсчитывали срок, который потребуется Ричи, чтобы вконец спятить.
Небольшого роста мексиканец — почти мальчик — стоял с красным шлангом в руках на одной из машин и заливал в нее дымящуюся воду. Из клапана на дне машины вытекала мутная жижа.
60 
