Особенно,... 
59 
~ Хороший ты мой… единственный… мой… мне чисто и свободно с тобой, как в том сне… — стонала она в ответ, в горячечном забытьи целуя его лицо и руки, выжженный крест на его груд и….
Зеленые кроны берез кружились каруселью в ее залитых слезами глазах, острый запах его губ и тела жадно вдыхала она и ладонями прижимала его голову к своей трепещущей груди, боясь думать и осознавать — что происходит с нею, с ними обоими, вспышками яркими в ее сознании то и дело возникал тот восьмигранный древний храм, открытый во все пространства сводчатыми окнами, и опять осознавала его столбом света в центре этого удивительного храма, а под сводом светило живое солнце… изгоняя тварей стрелами лучей своих, а они все мелькали в окнах, безликие и черномерзкие, но уже не посягали лезть в храм, боясь ее вербных прутьев и света небесного…
Выползла на высокий дряхлый пень старая змея и свернулась колечком на пригреве, высоко подняв голову и слеповато вглядываясь в близкое шевеление и непривычные звуки из смятой травы. Шипела она, рот растворяя, языком осязая горячий воздух, зубы желтым ядом полные выказывая и страша нарушителей покоя ее, пространства обжитого своего. Зрению близорукому ее виделось что-то большое и единобелое, солнце преломлялось и свет исходил и тепло из травы качающейся. Лень ускользать ей было в сырые буреломы, кивала головой плоской и страшной для всего живого, и так потянуло ее на тепло земное, что медленно изошла с пня и потекла близко к хрусту и стону, завороженная злостию своею и бесстрашием существа незнаемого пред ней. Выглянула из травы, кровию глаза налив свои немигучие, видя и чуя досягаемое броску тело белое-теплое, сама уж спружинилась, капли яда источились на зубы гнилые, и рада уползти, да не может, тянет ее и ворожит кровь горячая, гремучим хвостом нервно дергает, шипом щеки напыжила… слышит стук далекий косы змея, приказной и велящий наброситься, звон косы по траве смертный чудится… Тут и припомнилось старой былое, ранней весною клубки гадов милые… старую кожу снимала, в нарядную, в новую кожу она облачалася, так же стонала, свивался с змеями, так же любила беспечно и радостно, ну а потом по траве борзо порскали, малые змейки нутром исходящие, лютость ее еще в чреве познавшие. В травах бескрайних они раслолзалися, а вырастали — клубками свивалися, змеи и змеюшки страшные обликом, друг же для дружки любимы и благостны… Змея обмякла вдруг и голову сронила, безмолвно уползла, постигнув все что зрила…
Вдруг где-то совсем рядом за лугом ухнули взрывы и забарабанил ручной пулемет. Ирина и Егор разом опомнились; одевались и мешали друг другу, никак не могла разорвать их даже близкая опасность. То он ловил на лету ее руку и целовал… то она приникала испуганно и сладко к его спине головой, цеплялась за него, ловила его взгляд и все шептала распухшими, покусанными губами: «Егор… Егорша… что это? Где мы? Егор?»
- На войне… — горестно выдохнул Быков и крепко прижал ее к себе, — но ты не бойся, нас уже никто не разлучит.
Они бежали, продираясь через кусты к Окаемову и Николаю и застали их безмятежно спящими. Когда разбудили их, бой усилился, и кипел он как раз у той опушки леса, куда они собирались выходить через луг. Егор залез на березу на окраине скрывшего их леска и внимательно смотрел через луг, коротко сообщая стоящим внизу:
- Или окруженцы нарвались на засаду, или наша разведка, или сами берут немцев в оборот. Ничего не видно. Николай, дай прицел от винтовки, — он приник к окуляру и продолжил наблюдение.
Вскоре он увидел группу вооруженных людей и черный дым пожара. Горели грузовая и легковая немецкие машины. Группа, снаряженная короткими автоматами, быстро перемещалась вдоль опушки, уводя от дороги двоих пленных. Когда Егор пересказал, что видал, Окаемов уверенно заключил:
- Дивизионная или даже армейская разведка… языка взяли.
- Может быть, соединимся с ними? — несмело предложил Егор.
- Надо подумать… мы им лишняя обуза, да и на возню с нами у них нет времени; У них свои четкие задачи. С другой стороны, они знают проходы через линию фронта, а это для нас весьма важно.
- Накаркал, Илья Иванович, — промолвил Егор, — четверо отделились от общей группы и бегут прямо сюда через луг…
- Видно плохо, вероятно, это группа отвлечения или прикрытия как правило, позволяют уйти остальным ценой своей жизни, значит, ожидают погони…
— Может быть, у них особое задание?
59 
