340 
В том же году он принял приглашение в Московский университет. Очень скоро как коллеги, так и студенты убедились, что с ними рядом появился перспективный ученый, эрудированный человек, интересный педагог. Он защитил магистерскую, а потом и докторскую диссертации, появляются ученики и последователи. В Москве Владимир Иванович продолжал общаться с членами «Братства», встречался с Л. Н. Толстым, философами братьями Трубецкими, историком П. Н. Милюковым, юристом П. И. Новгородцевым. Являясь сторонником конституции и гражданских прав, Владимир Иванович участвует в земских съездах, печатает статьи, выступает с докладами. Вернадский становится членом Тамбовского земского собрания, принимает самое деятельное участие вместе со своими друзьями в помощи голодающим в 1891–1892 годах. Он оказывается одним из инициаторов реформы высшей школы, создания политических партий в России. В октябре 1905 года в стране появляется первая легальная партия конституционных демократов (кадетов) «Партия народной свободы». Вернадский вошел в ее ЦК. Академия наук и университеты выбирают ученого в Государственный совет, который произвел на него впечатление «необычайно малой умственной силы».
Удивительно, что при такой занятости Владимир Иванович вел чрезвычайно интенсивную научную работу. В докладе на XII съезде русских естествоиспытателей и врачей он практически положил начало науке геохимии, сделав шаг к созданию обновленной картины мира, соответствующей данным науки XX века. «Развитие научной мысли… это или область жизни, или область искусства, или область философии».
Все изменилось внезапно. В начале 1911 года университетское начальство издало провокационный приказ о запрещении студенческих демонстраций. Аресты среди студентов вызвали возмущение ректората и профессоров — более 120 педагогов подали в отставку. Университет покинули Лебедев, Тимирязев, Вернадский, Зелинский и другие.
Через двадцать лет Вернадский возвращается в Петербург. В 1912 году его избирают академиком Российской Академии наук. Но начинается война. Несмотря на это, ученый развивает бурную деятельность по созданию первой в России радиохимической лаборатории. Побывав в Канаде (там проходил Международный геологический конгресс), Владимир Иванович серьезно задумывается о влиянии научно-технического прогресса на окружающий мир и о необходимости создания специальной комиссии по изучению естественных производительных сил.
К началу 1917 года в стране усиливается социальный кризис. В феврале на удивление быстро меняется власть. Вернадский как член Государственного совета подписывает телеграмму царю с предложением об отречении. Затем его карьера стремительно развивается следующим образом: профессор Московского университета; председатель комитета Министерства земледелия и комиссии по ученым предприятиям и научным учреждениям Министерства просвещения; заместитель министра во Временном правительстве.
В ноябре, опасаясь ареста и невозможности заниматься научной деятельностью, Вернадский уезжает на Украину. Работа над открытием продолжается. («Как не подвергаю я самокритике свою работу, все же в таком виде, мне кажется, природу никто не охватывал».)
Одновременно он включается в работу по организации Украинской Академии наук и становится ее первым президентом (1919). Владимир Иванович пытается развернуть исследования, борется за жизнь академии в период смены одной власти на другую, стремится собрать семью, разбросанную по югу России, защитить себя и свои работы, тяжело болеет тифом, продолжает преподавательскую деятельность и даже становится ректором Таврического университета в Симферополе.
В самые первые послереволюционные годы Вернадский остро переживает катастрофу русской государственности, разрушение культуры: «Я не могу себе представить и не могу примириться с падением России, с превращением русской культуры в турецкую или мексиканскую» (дневник от 30 августа 1920 года). Вину он возлагает и на интеллигенцию, зараженную «маразмом социализма» в его плоско-материалистическом варианте, и на невежество народа. «Русское освободительное движение», в котором он сам участвовал, представляется ему теперь «чем-то мутным, наполненным насилием и ложью», а «большевизм — его законным детищем», причем как самое ужасное в новом строе переживается «влезание в душу, в самое интимное». «Где искать опоры? — задавал себе ученый вопрос еще в марте 1918 года и отвечал: — Искать в бесконечном, в творческом акте, в бесконечной силе духа». На этом он стоял до конца.
340 
