Особенно,... 
99 
Адам попытался отбросить непрошеные мысли.
— Почему бы нам не спуститься в библиотеку? — спросил он.
— В библиотеку? Конечно.
Женевьев едва не застонала от отчаяния. Опять она повторяет последнее слово каждой его фразы! Адам будет совершенно прав, если назовет ее попугаем! Женевьев решила следить за собой и не открывать рта, прежде чем хорошенько не подумает. И выбросить из головы всякие глупости, вроде мыслей о том, какой у Адама глубокий и низкий голос, какой приятный аромат чистоты и свежести утра от него исходит…
Женевьев тихонько вздохнула.
— Этого я и боялась.
— Чего именно?
— Разговора наедине, — призналась девушка. — Ну что ж, надо так надо, — обреченно добавила она.
Адам кивнул, и они начали спускаться вниз по лестнице. Внизу он открыл дверь и отступил на шаг, пропуская гостью в библиотеку.
В комнате пахло плесенью и старыми книгами. Жеие-вьев очень понравился этот запах. Осмотревшись, она одобрительно улыбнулась: на полках из вишневого дерева, которые тянулись снизу до самого потолка, выстроились сотни томов. Множество книг лежало прямо на полу.
Любая библиотека что-то говорит о натуре ее хозяина, подумала Женевьев. Из писем Адама к матери она узнала, что он очень любит читать, и сейчас готова была биться об заклад, что он прочел здесь все книги до единой, и не раз.
Адам жестом предложил ей сесть. Она выбрала одно из двух обтянутых кожей кресел возле стола и опустилась на самый краешек, напряженно выпрямив спину, тесно сжав колени и лодыжки и положив на них руки.
Пока Адам удобно устраивался в своем кресле, Жеиевьев нервно постукивала каблучками по полу, пристально глядя на свои руки. Она хотела сосредоточиться и мысленно отрепетировать все, что скажет.
А может, лучше предоставить Адаму возможность начать первым? Она его выслушает, а потом мягко — ДЭ| очень-очень мягко — объяснит, что обстоятельства изменились и она не может выйти за него замуж. В этом разговоре ей следует быть весьма дипломатичной, чтобы не задеть чувства Адама и не ранить его самолюбие и гордость.
Адам, откинувшись на спинку кресла, смотрел на Женевьев, терпеливо ожидая, что она скажет. После нескольких минут молчания он понял, что она решила отдать инициативу в его руки. Ну что ж, он готов высказать ей все, что накопилось у него на душе, ведь он думал об этом всю неделю. Но почему так трудно произнести первое слово?
Адам откашлялся. Каблучки застучали по полу быстрее и громче.
— Женевьев, я не знаю точно, как вы с моей мамой…
Она быстро вскочила.
— О Адам, я не могу! Я совершенно точно не могу.
— Чего вы не можете?
— Не могу выйти за вас замуж. При всем моем желании. Я хотела объяснить это сразу же, но вы всю неделю избегали меня, и я сделала вывод, что вы тоже не намерены вступать в брак. Как неловко все получилось, правда? Ваша мама поставила нас обоих в сложное положение. Так мы помолвлены или нет? Ах, конечно же, мы не помолвлены. Вас удивляет, что я хочу стать вашей женой или по крайней мере свыклась с подобной мыслью? Ради Бога, не приходите в такое изумление: я говорю искренне. Но все изменилось, и теперь я не могу выйти за вас замуж. Об этом не может быть и речи! Если бы даже со временем вы захотели на мне жениться, то, узнав о моих проблемах, тотчас бы отказались от своего намерения. Понимаете? Я спасаю вас от ужасной ошибки. Мне жаль, что я вас так расстроила. Правда. Вы только что собирались сами избавиться от меня, а я вас опередила. Разбитые сердца надо утешать. Я должна вам сказать, что мы не можем пожениться, и прошу прощения за то, что ввела вас в заблуждение. Это было бесчувственно и жестоко с моей стороны.
Жеиевьев наконец сделала паузу и перевела дыхание. Она чувствовала, что своим объяснением только все испортила. Произнося этот бессвязный монолог, она подсознательно понимала, что следует остановиться, но ничего не могла с собой поделать. По абсолютно непроницаемому лицу Адама невозможно было угадать, о чем он сейчас думает. Женевьев решила, что он пребывает в полном замешательстве. Вспомнились некоторые из только что произнесенных ею фраз, и она похолодела. Господи милосердный, как она могла быть настолько самонадеянной, чтобы сказать, будто поняла его намерение не жениться на ней! А эта идиотская фраза насчет врачевания разбитого сердца! Да он решит, что она сумасшедшая! Огорченная, девушка перевела взгляд на стену за его спиной, изображая невероятный интерес к карте, вправленной в раму.
99 
