Особенно,... 
69 
Победа в России большевиков и строительство первого в мире социалистического государства явились торжеством марксизма и доказательством его правоты (ведь практика – критерий теории). Впрочем, идея мировой революции не оправдалась. Однако И.В. Сталин убедительно доказал на практике, что можно строить коммунизм в одной стране; ему удалось создать и крупнейшее содружество социалистических государств. Марксизм превратился в государственную идеологию, исключающую инакомыслие.
Сочетание в марксизме философских, атеистических и политических идей сделало вполне естественным его переход, по сути дела, в религиозное учение со своими непререкаемыми догмами, ритуалами, служителями, мучениками и пророками. Пока СССР набирал мощь и побеждал врагов, пока возрастал его авторитет в мире, обретал все более широкую популярность и марксизм. Казалось, ход мировой истории в XX веке полностью подтверждал верность прогнозов Маркса – Энгельса.
Однако превращение марксизма в своеобразную идейную окаменелость содействовало не его укреплению, а крушению. Его исповедовали главным образом те, кто искал не истину, а привилегии. Серьезному и оригинальному мыслителю в его узких рамках было тесно. Ситуация усугубилась после смерти Сталина, когда стал набирать силу «незаконнорожденный» класс советских партийных буржуа, а в развитых капиталистических странах были произведены более или менее значительные социалистические, по сути, преобразования, повысившие благосостояние значительной части граждан.
В меняющемся – порой непредсказуемо – мире даже убедительно обоснованная философская теория не может быть всегда и во всем верной. Ей вредят больше «твердокаменные» сторонники, чем противники. Философское учение, ориентированное на перестройку общества, не может заранее предусмотреть все возможные изменения в науке, технике, производстве, экономике, международных отношениях, социальной структуре, психологии правящих классов и народных масс.
Не так-то просто перестроить мир к лучшему. Идея неуклонного и неизбежного прогресса общества себя не оправдывает. И теперь, в начале III тысячелетия, мыслители едва ли не всех стран вспоминают о библейском пророчестве Апокалипсиса, Страшного Суда и гибели человечества, а не о светлой коммунистической перспективе.
Ход развития технической цивилизации за последние полвека способствовал более всего разобщению людей, а не сплоченности, ослаблению научного творчества и снижению общественного интереса к его достижениям; превращению производства в глобальную механическую систему, делающую личность безликим винтиком; приоритету технических наук над познанием природы; загрязнению и деградации всепланетной среды жизни – биосферы. Последнее явление обычно называют экологическим кризисом, хотя отражает оно кризис, человека, озабоченного добыванием материальных, а не духовных ценностей.
НИЦШЕ
(1844—1900)
Мыслителем, восставшим против закабаления личности государством, религией, научными догмами, философскими императивами, вековыми предрассудками и традициями, явился Фридрих Ницше. Показательны уже названия некоторых его произведений: «Злая мудрость», «Человеческое, слишком человеческое», «Книга для свободных умов», «По ту сторону добра и зла», «Антихристианин», «Воля к власти».
Фридрих Вильгельм Ницше родился в семье священника в городке Рёккен (Пруссия). В 10 лет, испытывая религиозный восторг, стал сочинять духовную музыку и стихи. Слабое здоровье и плохое зрение не мешали ему заниматься самообразованием и музыкой, хорошо учиться. На семинарах в Боннском и Лейпцигском университетах он изучал преимущественно теологию, филологию. Сочинял музыкальные композиции (между прочим, и две песни на слова Пушкина); восхищался трудами Шопенгауэра и музыкой Вагнера.
В 25 лет он стал профессором филологии Лейпцигского университета. Через год ушел добровольцем на войну с Францией в качестве санитара и едва не умер, заразившись дизентерией и дифтеритом. В 1872 году опубликовал трактат «Рождение трагедии». Затем стал разрабатывать свою философскую систему, в центре которой – сильная и свободная личность. Последние годы жизни Ницше были омрачены психической болезнью, безумием. Многие его труды содержат «безуминку», но уж чего в них нет – так это пошлости. У него всегда сохранялось чувство чистоплотности мыслителя. Как он писал, «познающий не любит погружаться в воды истины не тогда, когда она грязна, но когда она мелкая».
69 
