139 
— Снимай!
Боже, член у него уже вздыбился. Ее белая грудь в черном бюстгальтере так соблазнительна. Так и тянет дотронуться до нее, ласкать, но он знает: не этого хочет Пилар, и не смеет разочаровывать ее.
Пилар расстегивает бюстгальтер, и ее груди опускаются, но так, совсем чуть-чуть. Сняв трусики, она смотрит на него. И, отчаянно краснея, спрашивает:
— А что теперь?
— На кровать! — приказывает он. — На руки и колени! Покажи себя мне.
Она дрожит, забираясь на кровать.
— Ты хочешь меня? — спрашивает он.
— Да.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя?
— Да.
— Тогда скажи — пожалуйста.
— Пожалуйста.
— Пока рано.
Фабиан снимает ремень. Хватает ее за руки, поднимает их — господи, какие красивые у нее груди, когда чуть дрожат, — захлестывает ремнем запястья, а потом закрепляет за изголовье.
Собирает в кулак волосы и оттягивает назад голову — шея у нее выгибается. Скакать на ней, как на лошади, нахлестывать ей зад, доводя до финиша. Она наслаждается резким звуком его ударов, болью, они отзываются глубоко в ней, ее пронзает дрожь оргазма.
Ей больно.
Rabiar.
Она пылает. У нее горит кожа, пылает зад, лоно, когда он ласкает, бьет и наконец трахает ее. Пилар извивается на кровати на коленях. Она испытывает наслаждение от боли, ведь она так долго этого ждала. Несколько месяцев флирта, фантазии, совместное обсуждение будущей жизни да еще захватывающее возбуждение самого побега.
— А-а-а-а-а!
Он входит в нее в такт ее стонам.
Еще. Еще. Еще!
Она стонет:
— Voy a morir! Voy a morir! (Я сейчас кончу! Я сейчас умру!)
И вопль:
— Voy a volar! (Я лечу! Я взрываюсь!)
И Пилар кричит.
Долгим, захлебывающимся, прерывистым криком.
Выйдя из ванной, Пилар садится на кровать. Просит его застегнуть ей сзади молнию на платье. Фабиан застегивает. У нее такая красивая кожа. И такие красивые волосы. Он гладит их тыльной стороной ладони, целует в шею.
— Позже, mi amor, — мурлычет она. — Дети ждут в машине.
Гладит шею, другой рукой тянется, ласкает ей сосок. Она вздыхает и откидывается назад. Скоро она уже опять стоит на четвереньках, предлагая себя, ожидая, пока он войдет в нее (она обожает, когда он заставляет ее ждать). Фабиан сгребает ее волосы в кулак и оттягивает голову назад.
Она чувствует боль.
На горле.
Сначала Пилар думает, что это новая игра — то, что он душит ее, но он все не останавливается...
Пилар извивается.
Она пылает.
Rabiar.
Она отбивается, ноги у нее дергаются.
— Это, — шипит ей в ухо Фабиан, — тебе за дона Мигеля Анхеля, bruja. Он передает тебе привет.
Фабиан тянет проволоку все сильнее, скручивает ее, проволока перерезает ей горло, впивается в позвонки, и, наконец, голова ее отделяется от туловища и падает с гулким стуком на пол лицом вниз.
Брызжет кровь.
Фабиан поднимает голову Пилар за блестящие черные волосы. На него уставились ее безжизненные глаза. Он кладет голову в переносной холодильник, запирает его и пакует в коробку, на которой уже написан адрес.
Надежно заклеивает коробку несколькими слоями скотча.
И отправляется в душ.
Капли ее крови, смешиваясь с водой, стекают у него по ногам, закручиваются в спирали и исчезают в стоке.
Фабиан вытирается, надевает свежую одежду и выходит с коробкой на улицу, к машине.
Дети сидят на заднем сиденье.
Фабиан устраивается рядом с ними и кивает Мануэлю — езжай.
— А где мамочка? — пристает Клаудиа. — Где мамочка?
— Она встретит нас там, — машет он рукой.
— Где — там? — Клаудиа начинает плакать.
— В одном особом месте, — отвечает Фабиан. — Сюрприз.
— Что такое сюрприз? — У заинтересованной Клаудии высыхают слезы.
— Если я тебе скажу, так это уже не будет сюрпризом, верно?
— А в коробке тоже сюрприз?
— В какой коробке?
— В коробке, которую ты положил в багажник. Я видела.
— Нет. Это просто посылка, мне ее нужно отправить по почте.
Фабиан заходит на почту и тяжело опускает коробку на стойку. Удивительно, какая тяжелая, думает он, у нее голова. Он вспоминает густоту ее волос, их тяжесть в руке, когда он играл с ними, ласкал. В постели она была изумительна, вспоминает он. Чувствуя — к легкому своему ужасу, учитывая, что он только что совершил и что совершит сейчас, — сексуальное возбуждение.
139 
