Особенно,... 
27 
Уэксфорд достал из кармана фотографию миссис Парсонс. Невероятно, что такая женщина могла разжечь в ком-то страсть, что ей посвящали возвышенные, пламенные стихотворные строки!
— «Будь счастлива всегда, всегда…» — задумчиво произнес Уэксфорд. — Но любовь не стала розой. А что, если она стала темным, заросшим лесом и веревкой, наброшенной и крепко стянутой на покорной слабой шее?
— Веревка? — сказал Берден. — А почему не косынка? Та, нейлоновая, розовая? Ее в доме не обнаружили.
— Может, и косынка. Головой ручаюсь, что она там же, где ключ и кошелек. А сколько женщин было задушено нейлоновым чулком, Майк! Так почему бы не нейлоновой косынкой?
Берден прихватил с собой Суинберна и Кристину Россети. «Да, — размышлял он, — не густо для начала, всего-навсего стопочка книг и загадочный юноша за всем этим. Дун, — повторял он мысленно, — кто же этот Дун? Минна! Если под этим именем подразумевалось некое существо, способное внушить страсть, то Дун, наверно, тоже что-то вроде псевдонима. Сейчас Дун уже не мальчик, ему должно быть лет тридцать пять, женатый человек, у которого, возможно, есть дети, и который совсем забыл свою старую любовь. Интересно, где он может быть сейчас? — раздумывал Берден. — Затерялся, растворился в огромном лабиринте лондонских улиц, а может, живет где-то поблизости, в двух милях отсюда…». У Вердена сердце упало, когда он представил себе новые промышленные районы Стовертона, бесконечную сеть переулков Помфрета, с одиночными домами, далеко отстоящими друг от друга, а дальше, на север, Сьюингбери — от него, как от центра античного города, лучами расходятся шоссе в разные стороны, а по обочинам стоят одинаковые домики времен послевоенной новостройки. Уже не говоря о самом Кингсмаркхэме и сросшихся с ним Деревнях, о Флэгфорде, Форби…
— Ну, не может же быть Дуном тот парень, как его, Миссал, — затаив надежду, предложил Берден.
— Если это он, — сказал Уэксфорд, — то он чертовски с тех пор изменился.
* * *
«Река моей жизни, Минна, текла лениво, медленно приближаясь к морю вечного спокойствия. Ах, как давно это было, когда мною владела жажда броситься в бурные волны стремительного потока жизни!
Но вчера, вчерашним прекрасным днем, Минна, мне вновь была дарована встреча с тобой, но не во сне, как часто бывало, а въявь, средь бела дня, с живой Минной. Взор мой следил за тобою, когда ты шла, и представлялось мне, что ты ступаешь по лилиям… Но на руке твоей было обручальное кольцо, не кольцо, а узы нежеланного союза, и сердце мое стонало и плакало! О, как до боли мне знаком ужас, тех мучительных ночей!
Но на пиру жизни пищей моей была поэзия, и для существа, соединенного со мною, плоть моя была подобна свече, угасшей в наглухо заколоченном гробе. Пламя моей души потухло, — безжалостный ледяной ветер загасил его. Нельзя восстать из гроба, нельзя раздуть угасшее пламя свечи, но крохотный фитилек души моей страдает, молит, взывает к тебе, чтобы рука, которая еще в силах поддержать огонек старинной дружбы, остатки теплого чувства от того факела, что прежде освещал наш с тобой союз, снова ответила мне дружеским пожатием.
Завтра я увижу тебя, и мы вместе пойдем по залитым серебром улицам нашей юности. Не бойся, здравый смысл будет руководить мной в пути, и кровь не вскипит в моих жилах, покорная моей воле. Как радостно будет нам с тобой, Минна, какой восторг нас ждет, — наверное, такое счастливое блаженство дано испытать маленьким детям, играющим под лучами нежного, ласкового солнца!»
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда снимет, развяжет путы,
Которыми меня опутала…
Фрэнсис Томпсон. Владычица Ока
В семь часов вечера, когда Уэксфорд и Берден въехали в ворота усадьбы Миссалов, там стоял черный «ягуар», не новый, но чистенький и сверкающий. Только шины были слегка запачканы землей, и на колпаках колес подсыхали брызги грязи.
— Очень знакомая машина, — сказал Уэксфорд. — Но не могу вспомнить, кто ее хозяин. Видно, стар становлюсь.
— Какой-нибудь ваш приятель, с которым на вечеринках распиваете коктейли, — тоном недовольного воспитателя сказал Берден.
— Я могу заниматься этим любезным моему сердцу занятием дома и без приятелей, — проворчал Уэксфорд. Он позвонил в корабельный колокол.
По всей вероятности, миссис Миссал забыла о том, что вечером они собирались ее посетить, или не предупредила Инж. Девушка удивилась, увидев их на пороге, но тем не менее встретила радушно. Как и у хозяйки, волосы Инж были подобраны наверх, но не так красиво уложены. В левой руке она держала баночку с перцем.
27 
