Последние отзывы

  169  

Медленно занимался рассвет, вместе с ним разгорался бой. Вокруг было ровное, как стол, пространство степи, ни куста, ни бугорка, человека видно за пятнадцать вёрст.

Одним из первых Коркунов ворвался на станцию вдоль железнодорожный насыпи. С водокачки, из которой лилась вода в тендер паровоза, беспрестанно строчил пулемёт. Бойцы залегли и начали окапываться.

Тут Колька и увидел корректировщика с телефонной катушкой за спиной, испуганно заползающего в какую-то воронку и закрывающего голову руками. Коркунов метнулся к нему, вырвал телефонную трубку. И заорал во всю мочь:

— Я тебя, тыловая крыса, этой трубкой счас как… по очкам, враз шесть глаз образуется! С башни пулемёт стольких ребят выкосил, а ты шкуру спасаешь?! — опомнился и прокричал в телефон: — Водокачку-у! Водокачку снесите! Командира убило. — Из трубки отозвался близкий голос, но Колька уже сунул её пришедшему в себя корректировщику.

Первым снарядом опрокинуло паровоз, от второго брызнули кирпичи — и водокачка рухнула. Колька вскочил на ноги.

— Взво-о-од! Слушай мою команду! В атаку за мной! Ура-а-а!

Снаряды рвались на станции, корректировщик что-то на бегу кричал в трубку, дзинькали вокруг пули, и одна переломила его высокую фигуру. А Колька залёг за вагонами, стреляя меж колёс по бегущему противнику. От близкого взрыва из открытой двери вагона вывалился ящик вина.

Колька машинально поймал катящуюся бутылку с яркой этикеткой и стукнул её горлышком о рельс. Хлебнул запалённым горлом глоток терпкой влаги, а потом снова поднял поредевший взвод. Основные силы ещё не подошли, а станция была уже очищена.

Красноармейцы закрепились на окраине и начали рыть окопы. Тут увидели, что идут на них развёрнутым фронтом наступающие цепи. Этих качающихся фигурок с винтовками наперевес было бесконечно много.

Приказ стрелять Коркунов не отдавал, ждал, когда они подойдут поближе, чтобы бить наверняка. Но вдруг раздался тонкий, пронзительный визг. Из-за станции широкой лавой вынеслась красная бурятская конница.

В кавалеристов стреляли, от ярости захлёбывались пулемёты, но не было силы, способной остановить эту страшную массу в молниях обнажённых шашек. Цепи бестолково скучились и побежали вспять… А ещё со времен Чингисхана известно, что убегать от конницы — это верная смерть.

От взвода Коркунова уцелело всего тринадцать бойцов, они вернулись на станцию. У разбитой водокачки исходил белым паром искорёженный паровоз, а рядом с ним лежал огромный бородатый казачина, всё ещё сжимавший руками повреждённый пулемёт.

Жёлтые лампасы были забрызганы каплями крови и подернулись кирпичной пылью. Колька нагнулся и вынул из надорванного кармана документы убитого.

Оказалось, что положил его молодых товарищей из «Льюиса» есаул Якимов, награждённый за храбрость самим атаманом Семёновым именным оружием, серебряной шашкой.

Немного в издальке лежал ещё один казак, молодой и статный, с малокровной дырочкой от осколка в виске. По воинской книжке — Спиридон Якимов. Колька злобно сплюнул и проговорил:

— С-собаки! Каких ребят покосили! Неймется же вам к царям возвернуться. А ведь, русские были…

Знал бы он, что из разбитого пакгауза глядит на него со страхом оглушённый и чудом оставшийся в живых Пронька Быков, родной братан Егора.

Не хватит у того мужества объявиться, уйдет парень к себе на хутор, где колготится пьяный отец, пославший младшего сына на эту бойню. Долго помнить будет Пронька молодого красноармейца, читающего документы побитых соседей-хуторян.

Когда были вдребезги разбиты банды на КВЖД, Коркунова назначили командиром отделения. Как-то в субботу, после политзанятий, бойцы занялись генеральной уборкой казармы.

Трясли матрацы, одеяла, драили полы. Смеялись, шутили, словно ещё недавно не витала смерть вокруг них. Вдруг прибежал дневальный.

— Коркунов! Звонили из штаба, приказали тебе срочно явиться.

Колька порядком струхнул. За каким чёртом вызывают к начальству в субботний день. Подтянул ремень, причепурился перед зеркалом. Шёл и думал, что же он натворил?..

Вроде, проступков не было… Вроде бы, всё чисто. В штабе разыскал дежурного, и тот ввёл его в кабинет. Там, за широким столом, сидели: командир полка Котельников, комиссар Романовский и начальник связи Жучковский.

— По вашему приказанию красноармеец Коркунов явился! — отчеканил Колька.

  169