Последние отзывы

  46  

— Эйнэр, я прошу тебя: уйди.

Он, прищурившись, посмотрел на меня:

— Пока ты еще моя жена.

— Вот именно, пока.

Самое странное, меня неудержимо влекло к этому мужчине. Но я знала, что, если он подойдет, буду сопротивляться изо всех сил. Эйнэр, видимо, это понял:

— Подумай как следует, Елка, пока я еще говорю по-хорошему. Не заставляй показывать, кто здесь хозяин.

Он ушел, а я уткнулась в подушку и залилась слезами. Сказал бы, что я свободна. Позвал бы прогуляться или прокатиться на лошадях, и все бы было как прежде.

Утром в комнату вбежала Ирин.

— Елка, прилетел Клод.

Я рванулась к выходу и застыла, представив, как стража тащит меня обратно. Как сын поведет себя, узнав, что мать под арестом? Чью сторону примет? Я не хотела стать яблоком раздора между ним и отцом. Но и просить у повелителя прощения не собиралась.

Я легла в кровать и положила на голову полотенце:

— Ирин, скажи Клоду, что я заболела.

Мой мальчик влетел в комнату как вихрь.

— Мама, что с тобой? — Он обнял меня и поцеловал. — Да ты вся горишь! Что сделать? Как помочь?

Хорошо, что мое тело поддержало мое вранье.

— Клод, милый, ты это уже сделал. Больше мне ничего не нужно. Только увидеть тебя, дотронуться до тебя, поцеловать.

Клод обнял меня и замер:

— Мама, как я тебя люблю! Ты лучшая и самая замечательная из всех женщин.

Я прижала сына к себе: ох нет, Клод. Самую замечательную ты уже встретил. Потому и покинул нас. Я гладила волосы сына и целовала его. Опять подумала, что он красивее повелителя. Жадно всматривалась в черты лица и старалась найти в них хоть что-то свое.

— Мама, я хотел пригласить вас с отцом к себе. Будет торжественный прием, меня представят подданным как будущего правителя.

— Ты же видишь, Клод, что я больна. Прилечу сразу, как поправлюсь, и буду гостить долго-долго.

Сын улыбнулся:

— Долго-долго не разрешит папа. Он не любит тебя отпускать.

Я погладила его по голове:

— Пусть вместо меня полетит Ирин. Представляю реакцию мужчин на ее появление.

Клод прижался щекой к моей щеке.

— Мама, ты лучше ее.

— Ну нет. Не знаю женщины прекраснее, чем твоя тетя.

И вдруг передо мной возник образ рыжей красавицы на лошади. Вспомнился злой, обжигающий взгляд. Стало тревожно. Я испытала беспокойство и не могла понять: отчего? Та женщина осталась в другом мире и вряд ли мы когда-нибудь встретимся.

— Ладно, Клод, иди к отцу. Потом еще поговорим.

Если Эйнэр меня позовет, все прощу, чтобы побыть с сыном.

Вечером они пришли вместе. Повелитель поддержал мою игру. Был заботлив и внимателен. Потом сказал:

— Клод, не будем мешать маме отдыхать. — Он пристально поглядел мне в глаза. — Маме нужно беречь здоровье. Она посетит твой мир позже.

Они поцеловали меня и вышли. А я впилась зубами в подушку. Я очень хорошо поняла, что супруг решил меня подчинить, шантажируя этой поездкой. Ох, Эйнэр, неужели ты до сих пор не понял, что я могу любить, только оставаясь свободной?

• Все напрасно: мольбы и слезы,
• И гордый взгляд, и томный вид,
• Безответная на угрозы,
• Куда ей вздумалось летит.
• Любовь… Любовь… Любовь… Любовь!

Внезапно я вспомнила, вернее, почувствовала наши прежние поцелуи и объятия. Тело Эйнэра рядом с собой. Терять любовь повелителя мне не хотелось, но выхода я не видела.

Через два дня Эйнэр, Ирин и несколько приближенных отправились с Клодом. Ирин хотела остаться, но я уговорила ее слетать. Мне нужно знать, как там все будет.

Накануне отлета муж зашел ко мне. Я старательно изображала больную.

— Мы отправляемся завтра.

— Счастливого пути.

Эйнэр еще немного побыл в моей комнате. Мы оба чего-то выжидали. Я — того, что он все-таки позовет меня с ними. А он — не знаю чего. Потом эльф резко повернулся и пошел к дверям.

Олтэр остался охранять Диар. Эти дни он часто был моим гостем. О побеге я не думала. Не стала бы подводить друга, если бы даже нашла способ освободиться.

Мы сидели за столом. Я угощала князя фруктами и чудесными напитками. Олтэр взглянул на меня:

— Не понимаю вас с Эйнэром. Как ты когда-то говорила: между вами пробежала черная кошка?

— Ну с черной кошкой я бы могла примириться. А вот с белобрысой потаскушкой в его постели…

Олтэр захохотал:

— Из-за такой ерунды решила испортить жизнь и себе, и Эйнэру?

  46