Последние отзывы

  11  

— Ох уж эти господа-лорды! — проворчала Аликс. — Есть только один настоящий Лорд — Господь Бог, и король Генрих прав, что объявил его изменником. Рейн вполне это заслужил, использовав1 доблестных королевских солдат в своей междоусобице. А теперь он прячется в лесу, под защитой головорезов, словно своих подданных. Скажите мне, он их тоже убивает, когда захочет, или ему достаточно, что они прислуживают, поднося ему обед на серебряных блюдах?

Тут слуга расхохотался, начиная понимать причину ее враждебности к лорду Рейну. Несомненно, единственными дворянами, с которыми ей пришлось столкнуться, были Пагнел и его отец. Приняв их за образец, понятно, что она невзлюбила лорда Рейна.

— Сходите с коня и садитесь, — сказал Рейн, беря поводья и взглядывая на усталого всадника.

Первой мыслью Аликс было: он умеет петь! Любой человек с таким глубоким, богатым голосом должен уметь петь. Но в следующее мгновение ее доброе настроение улетучилось.

— Спускайся, мальчик, дай посмотреть на тебя, — сказал Рейн. — На мой взгляд, ты довольно худенький. Ты справишься с дневной работой?

Аликс никогда прежде не приходилось ездить верхом на лошади, поэтому ее ноги, особенно с внутренней стороны, затекли и покрылись ссадинами. Она попыталась было с напускной легкостью соскочить с коня, однако противные ноги отказались ей подчиняться, а левая, все еще болевшая после прыжка из окна, застряла в стремени.

Желая как-то помочь, Рейн взял ее за руку, и, к величайшей досаде Аликс, она почувствовала, как ее тело немедленно откликнулось на прикосновение этого человека, воплощающего все, что она ненавидела.

— Уберите руки! — зарычала она на него и, успев заметить удивление на его красивом лице, ухватилась за седло, чтобы не упасть. Глупая лошадь шарахнулась в сторону, и Аликс едва удалось снова сесть прямо.

— Ну а теперь, если ты кончил, — сказал Рейн, сверкнув голубыми глазами и обволакивая ее, словно медом, своим великолепным голосом, — нам, возможно, удастся немного потолковать о тебе.

— Вот все, что ты, вельможа, должен знать обо мне! — зашипела Аликс, вытаскивая кинжал, висевший сбоку, и замахнулась на Рейна. О как она презирала его самоуверенную убежденность, что она ничтожество, а он Божий подарок на земле!

Ошарашенный враждебностью мальчишки, Рейн оказался абсолютно не готов к удару и отскочил о опозданием. Удар пришелся не в сердце, куда она метила, а в предплечье.

Ошеломленная собственным поступком, Аликс замерла, глядя, как зачарованная, на медленно стекающую по его голой руке струйку крови. Никогда в жизни она никому не причиняла боли.

Однако ей не пришлось долго раздумывать над своим опрометчивым поступком, потому что, прежде чем она решила бы извиняться или успела моргнуть глазом, Рейн Монтгомери, схватив Аликс одной рукой сзади за штаны, а другой — за воротник, сбросил ее лицом вниз, на лесной мох, так что она приземлилась, пролетев не меньше нескольких ярдов. Ей следовало бы закрыть разинутый рот, поскольку в него набилось полно листьев, грязи и еще какой-то мерзости с болотистой почвы.

— Вот дьяволенок, — сказал Рейн у нее за спиной. Сидя и обеими руками яростно выгребая изо рта Бог знает что, морщась от боли, которую причиняла ей левая нога, Аликс подняла глаза и увидела, что он стоит в достаточном отдалении от нее. Между ними пролегла глубокая, неровная борозда, которую, видимо, Аликс проложила своим телом. И то, что она увидела, снова наполнило ее гневом. Рейна Монтгомери, этого подлого вельможу, окружила толпа покорных, любопытных мужчин и женщин, и все они смеялись, показывая почерневшие зубы, причмокивая и наслаждаясь мучениями Аликс. А больше всех смеялся сам Рейн, и, видя глубокие ямочки у него на щеках, только подчеркивающие веселье, она еще больше взбудоражилась.

— Перестань! — раздался рядом голос. Это был слуга, который ее привез сюда, а теперь помог подняться. — Попридержи язык, или он вообще вышвырнет тебя отсюда.

Аликс начала было что-то говорить, но вынуждена была замолчать, чтобы вытащить былинку, застрявшую между десной и щекой, и таким образом лишилась возможности возразить.

Воспользовавшись паузой, мужчина обратился к Рейну, крепко вцепившись в руку Аликс, мешая ей заговорить, и почти крича, чтобы быть услышанным среди хриплого смеха:

— Ваша светлость, простите, пожалуйста, паренька. Вчера один дворянин убил его отца и сжег дом. У него есть причина для ненависти, и, боюсь, она распространяется на все ваше сословие.

  11