109 
– Ну-ну, молодой мастер, – обернувшись, пожурил Грифф. – Не лучшее время ты выбрал, чтоб проблеваться. Хотя я тебя прекрасно понимаю.
Гай ладонью вытер рот и, превозмогая боль, распрямился.
– Долго еще? – вымученно спросил он.
– А вон, гляди, уже стену видно, – сказал Грифф и, быстро выдвинув перед собой растопыренную ладонь, остановил очередного несущегося на них мертвяка.
Стены не было. Была огромная затопленная дымом яма, вокруг которой громоздились каменные обломки.
– Вот и выход, – объявил Грифф, взобравшись на выкорчеванное взрывом дерево и обозревая с него окрестности.
– А что тут произошло? – спросил Скабби, подавленный представшей перед ним картиной разрушений.
– Пороховой склад рванул, – объяснил Грифф. – Слышал, наверное? Нашлись у тралланов да у мертвяков помощники, посодействовали… – Оглядевшись, он спрыгнул на горячую черную землю, усеянную камнями и головешками. Пихнул ногой искореженный пушечный ствол, катнул его под уклон, пнул ком железа, в котором с трудом можно было распознать кованый панцирь.
– Мы тут не первые. – Грифф мечом указал на цепочки следов, вьющиеся среди каменных глыб. – Горожане, дезертиры, воры, предатели – сейчас они вместе бегут из города. А ведь кто-то еще сражается… – Грифф вспрыгнул на обломок каменного столпа, повернулся лицом к оставшейся позади Гарде, выпрямился, высоко поднял голову. – Кто-то еще сражается, – повторил он негромко, и глаза его словно затуманились.
Гай снизу вверх смотрел на Гриффа и пытался угадать, о чем тот сейчас думает. Видно было, что думы эти нелегкие. Но уже через несколько мгновений озабоченность слетела с лица воина.
– Не отставайте, – велел он почтительно притихшим спутникам. – Опасность еще не миновала.
Подтверждение его словам последовало скоро: в пахнущих пороховой гарью развалинах приятели наткнулись на мертвое тело. Светловолосый мужчина был распластан на сером камне – он словно с ним обнимался.
Из спины покойника торчала деревянная рукоять – нож был всажен со знанием дела.
– Это предатель, – равнодушно сказал Грифф, проходя мимо.
Правая рука мертвеца была вывернута, на ней не хватало одного пальца. А на ладони чернел какой-то знак – то ли татуировка, то ли тавро, то ли просто чернильный рисунок. Гаю сперва показалось, что это двеннская буква «Иш». Он даже приостановился, чтоб получше разглядеть ее, и понял, что ошибся.
На ладони покойника был изображен перечеркнутый тремя волнистыми линиями круг.
– Ты чего там увидал? – прикрикнул на замешкавшегося писца Грифф. – Хочешь с ним рядом лечь? Говорю же, не отставай!…
Трупы встречались им еще несколько раз. Гаю не удалось разглядеть, имелись ли на них такие же отметины, как на ладони белобрысого изменника. Почему-то этот знак не шел у писца из головы. Отчего-то ему представлялось, что в этом перечеркнутом круге, похожем на двеннскую «Иш», кроется какая-то важная тайна. А может, даже и сила.
Вскоре Гай убедился, что его смутные подозрения небезосновательны.
Но это случилось уже после того, как, миновав труднопроходимые развалины, они выбрались за пределы Гарды.
ТИЛЬТ. ЧЕРНИЛА И БУМАГА
Как Тильт ни ломал голову, по всему получалось, что выбора у него нет.
Откажись он переписывать волшебную книгу, пожертвуй собой и родными людьми, разве это изменит хоть что-то?
Нет.
В любом случае Книга Драна будет дописана. Скорее всего, ее закончит Далька. А может, кто-то другой – ело-то нехитрое.
И значит, все лихо, все горести, описанные в проклятой книге, исполнятся. Так или иначе.
Да, виноват в этом будет не он, Тильт, сын Тала, а кто-то другой. Но кому от этого станет легче?
– Я буду писать, – сказал Тильт вернувшемуся Дьилусу. И тот довольно улыбнулся:
– Ты хороший сын, почтенный мастер. Ты заботишься о своих родителях.
Тильт фыркнул.
Он сильно изменился за последние дни. На его плечи тяжким грузом легла ответственность, которую не всякий высокородный был способен вынести. Эта ответственность его и переломила. В один момент Тильт понял, сколь много теперь зависит от него, от простого мальчишки-писца, который, в общем-то, и пожить-то еще толком не успел, не набрался ни ума, ни житейской мудрости. Наконец-то он осознал, что надеяться ему не на кого, помощи ждать неоткуда, а если и есть в мире человек, способный хоть как-то помешать Драну и его слугам, то это он сам: Тильт, сын Тала. Так закончилось его детство.
109 
