Особенно,... 
69 
— Да. У меня уже готова повозка, и пара хороших коней ждет в стойле.
— И что ты будешь делать в Виргинии?
— Куплю землю. Построю дом.
— В Уильямсбурге? — спросила она.
— Я не люблю город, ты же знаешь. Бостон слишком шумный для меня, тут слишком много народу. Мне нравятся места, где я всех знаю.
— Как в Шотландии, — тихо сказала она.
Он пожал плечами:
— Это та жизнь, которую я знаю. А ты как? Чего ты хочешь? Кроме мужчины, с которым тебе не будет скучно?
— Я не знаю.
Она откинула одеяло, встала с кровати и потянулась за халатом, лежащим на комоде. Но она не стала его надевать. Она предпочла расхаживать перед ним в одной ночной рубашке.
— Когда я жила в Англии, я точно знала, чего хочу от жизни, но тут все по-другому. Я не знаю, в чем дело, может, в том, что тут так много солнца…
— Невыносимая жара, — кивнул он. — Так жарко, что хочется раздеться.
— Я слышала, что будет еще жарче, — сказала она и шагнула к нему.
Он сидел в кресле, а она стояла в одной ночной рубашке.
— А в Виргинии еще жарче, чем здесь.
— Думаю, я привыкну.
Она придвинулась ближе.
— Что за игру ты ведешь? — Он нахмурился. — Не стоило мне приходить.
— Ангус, я хочу поехать с…
— Не говори этого, — сказал он и резко встал. — Не проси меня о том, чего я не могу дать.
— Пожалуйста, — протянула она. — Когда я с тобой, я чувствую себя живой. Когда ты рядом, я чувствую в себе столько сил. Мне хочется думать о будущем, строить планы, и я верю, что смогу их осуществить. А здесь, в этом доме, я чувствую себя так, словно и не уезжала из Англии.
— И разве тебе этого не достаточно?
— Все было бы замечательно, если бы я не узнала, что все может быть по-другому. Когда я жила в Англии, я даже представить не могла, что жизнь может быть насыщеннее, интереснее.
Он стоял спиной к окну, и она шагнула к нему.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты жила в пансионах с другими девочками. Ты не знаешь, что это такое: когда мужчина и женщина живут вместе.
— Я бы хотела об этом узнать, — сказала она. — Ты мог бы мне рассказать. Или показать.
Он положил руки ей на плечи и отодвинул от себя.
— Детка, прошу тебя, поверь мне, то, о чем ты мечтаешь, неосуществимо. Ты мечтаешь не обо мне, ты представляешь вместо меня другого мужчину, которого сама же и придумала.
Она стряхнула его руки с плеч и отвернулась.
— Значит, мы опять вернулись к тому, с чего начали? Ты вел жизнь, полную лишений, а меня всю жизнь баловали.
— В общем, да, — сказал он.
— Ты снова надо мной смеешься?
— Как обычно.
Она улыбнулась:
— Да, как обычно. И заставляешь меня смеяться над собой. — Она опустилась на край кровати. — О, Ангус, что мне делать со своей жизнью?
— Выйди замуж за какого-нибудь хорошего человека и нарожай ему сотню детишек, — сказал он, хотя в горле встал ком.
Эти дети не будут его детьми. Она сидела на краю кровати, и все, что от него требовалось, — это легонько толкнуть ее, опрокинув на спину. Он провел рукой по лицу.
— Не надо было мне приходить сюда.
— Тебе прислать приглашение на мою свадьбу? — спросила она, и в ее голосе слышался гнев.
— Нет, — тихо ответил он. — Не думаю, что смогу это выдержать.
Она посмотрела на него снизу вверх и увидела тоску в его взгляде. В одно мгновение она оказалась рядом с ним и, привстав на цыпочки, обняла за шею.
— Обними меня. Один разок обними меня так, словно ты не считаешь меня капризным, избалованным ребенком. Представь, что я — Табита, и обними меня так, как ты обнял бы ее.
Он провел рукой по ее волосам, что густыми волнами ниспадали ей на спину. Они блестели в свете лампы.
— Вот оно, золото, которое меня влечет к тебе, — прошептал он, взял локон ее волос и поднес его к носу, затем к губам. — Твои ухажеры — просто дураки, если никому из них не удалось тебя рассмешить, если никому из них не пришло в голову выкрасть тебя отсюда и на быстром коне увезти за тридевять земель.
— А ты бы сделал это для меня? — спросила она, глядя на его губы.
— Я не могу, — с сильным шотландским акцентом ответил он.
— Почему? — требовательно спросила она, подставляя ему губы. — Порой мне кажется, что меня вожделеет весь город, но ни один из живущих в Бостоне холостяков меня так и не заинтересовал. Ты знаешь почему?
— Нет, — сказал он, приникнув щекой к ее волосам. — Не знаю. Может, ты скажешь мне, почему ты не влюбилась ни в одного из тех франтов, что осаждают этот дом как вражескую крепость?
69 
